– Привет, мам.– тихо сказал мальчик.

– Подойди ближе, Дэйчи. – сказала Вита, протягивая вперёд свою руку вместе с рукой Кибы.– Вот, отведи его в свою комнату. Точнее: теперь это ВАША комната.– улыбнулась женщина. – А это твой брат. Его зовут Киба.

Дейчи нерешительно взял Кибу за руку и повёл его по коридору.

Оба вошли в «свою» комнату.

– Вот, здесь я сплю… – сказал Дэйчи, – А это, значит, твоя. А я-то думал… – он отпустил руку Кибы и плюхнулся на свою кровать, – Чего ты? – иди.– сказал он, повернувшись к «брату».

– Да?

– Да, да.

Мальчик нерешительно подошёл к кровати и, усевшись на неё, посмотрел на окно. Он почему-то не смог найти своему взору места лучше.

– Значит, мы теперь братья… – тихо сказал Дэйчи, тоже усевшись в постели. – А-а…

– Не знаю… – пожал плечами Киба.

Дэйчи шмыгнул рукой под одеяло и вытащил оттуда небольшого плюшевого медведя.

– Его зовут Веселилка. Он хочет играть. Он сам сказал. Поиграем?

– Ну…

– Убери ноги с пола – там лава!

– Что везде?

– Ага. А медведь хочет к тебе – на твоей кровати бочки с мёдом, а на моей – кусты с малиной. Давай кидать его друг другу. Только нельзя, чтобы он на пол попал.

– Конечно. – с великим энтузиазмом сказал Киба. Энтузиазм в тот же миг пропал. Мальчик подбежал к окну, невзирая на правила.

– Ты что делаешь? Там же огонь самый настоящий!

После этого слова, «огонь», всё тело Кибы словно заледенело.

Мальчик подбежал к двери, толкнул её изо всех сил. Сейчас же перед ним стояла Вита.

– Пустите меня… – прошептал мальчик. – Ну, пожалуйста… Там ведь где-то мои родители! Я найду их!

Женщина грубо схватила мальчика за руку и потащила его обратно в комнату. Усадила его на кровать и сама села рядом.

– Слушай меня. – её голос звучал спокойно, но внушал уважение и даже страх. – Может быть обычно детям и не рассказывают такие вещи вот так вот… Но у меня характер не тот. И ты не оставляешь мне выбора!

Мальчик сидел смирно, потупившись в пол.

Дэйчи тоже сидел пресмирно на своей кровати.

– Твоих родителей больше нет. Нет в этом мире! Они погибли в огне! Они мертвы.

Киба взглянул в лицо женщине своими огромными голубыми глазами, полными страха.

Вита резким рывком пододвинулась ещё ближе к мальчику, обняла его крепко-крепко, прижала его голову к своей груди. Киба вдруг почувствовал, как что-то задрожало под его правым виском, на его правое плечо, словно две дождинки, упали две слезинки. Мальчик, будто что-то осознав, но слепо, посмотрел на окно, после прижался щекой к шее Виты, обнял её за плечи. Вита вся дрожала от почти бесшумного плача. Она то утирала слёзы, катившиеся с глаз градом, то гладила мокрой от этих самых слёз ладошкой спину Кибы.

Так в доме всё закружилось по-новому.

С того момента прошло десять лет. Что бывало за эти десять лет – не перечесть… Киба долго вспоминал случившееся, и этот крик родителей застыл в его душе навечно. Смеётся, или грустит- всё равно на сердце тяжесть. Всё лучше от того, что семья ему попалась хорошая. Ян и Вита любили обоих ребят одинаково. А ребята, прямо скажем, не из лёгких, (в период лет с семи до десяти). Постепенно мальчишки выросли из тех времён, когда ругались и дрались по-страшному из-за всякой мелочи, во времена: «Ты самый лучший брат!», одно только худо: теперь понарошку дрались ещё страшнее, чем раньше по-настоящему. В итоге: старались не поворачиваться спиной друг к другу. А в школе… Когда один проходил мимо другого – тот взглядом его провожал до ближайшего поворота. Но это всё веселье, несерьёзность – в нужный момент один был готов прийти на помощь другому без промедления и лишних слов. Кстати говоря о школе: несмотря на то, что ребята носили одну фамилию, учились они в параллельных классах (так уж получилось), как им обоим было от этого не грустно. К учёбе мальчишки относились достаточно серьёзно, хоть и встречали новый день словами «Опять в школу…» и закатываниями глаз, но ими руководило слово «Надо!», правда, за хорошую оценку души продавать не собирались. Любимый предмет для обоих, несомненно, – физкультура.