– Он не узнает. Клянусь! – уверенно я сказала.

– Узнает, – пожала плечами она, – Альфа может читать мысли всех членов стаи. Всех, кроме своей истинной…

Повисло неловкое молчание. Сьюки наверняка поздно спохватилась, что ляпнула что-то лишнее, а я вдруг поняла, что просто обязана выудить из нее как можно больше информации. Девушка либо прикидывалась полной идиоткой, либо ею и являлась. Но одно мне нравилось непреодолимо сильно: она единственная в этом гадюшнике разговаривала со мной. И не просто как с дворовой мышью, а как с равной.

– Что же? Выпьем немного чаю, Руби? – предложила она, кивая на стол.

Сьюки сама приготовила согревающий лимонный чай, капнув туда немного настойки. Затем отломила для меня ломтик мясного пирога. Увидев, как я замялась, она первой отпила жидкость и откусила угощение, посмеявшись:

– Я не собираюсь тебя травить. Жизнь мне дорога.

– Но… Почему? – желудок урчал, но есть не хотелось. Это бы значило, дескать, я приняла положение и свыклась с ним. – Твой муж привел меня сюда, чтобы изменять тебе! Отпусти меня и все закончится. Разве ты не хочешь этого?

– Хочу ли я заставить волка-мужа умереть от тоски? Хочу ли я, чтобы мой любимый остался без наследника? – удивленно протянула она, а затем развела руками. – Ты еще не поняла, в какой мир попала. Считай, что это… другая религия!

Сьюки замолчала, внимательно уставившись на пирог. Ей словно было не по себе, что я не приняла из ее рук дар. Силой воли я заставила себя придвинуть тарелку и откусила небольшой кусочек. Мне нужен был диалог, возможно, это единственный шанс на спасение.

– Объясни мне все, прошу, – как можно спокойнее проговорила я, внимательно вглядываясь в ее глаза. Была ли она оборотнем? Черт его знает.

– Я не знаю, откуда появились оборотни, если ты об этом. Некоторые поверья гласят, что это проклятье, обрушившееся на маленькую деревню столетия назад. Другая более современна – часть волков мутировала в наше подобие, – девушка махом осушила чашку и принялась активно крутить на пальце обручальное кольцо. Она будто нервничала, а этот разговор ей казался неловким.

– Что насчет двоеженства? – в лоб спросила я, уловив, как Сьюки суетливо поерзала на месте. Именно этого она и страшилась. Говорить про адюльтер мужа ей явно не хотелось.

– В нас живет две ипостаси. Часть такая же, как и ты, Руби, – она указала на меня своим длинным ноготком и тут же отвела взгляд. – Она влюбляется, мыслит, развивается… Но есть другая – животная. Прагматичная, сильная, опирающаяся только на инстинкты. Как только оборотень чувствует кого-то, кто идеально подходит ему для деторождения, он сразу ощущает связь. С того момента они нераздельно связаны. Одно целое. Запечатлены.

Повисла таинственная тишина, мне нечего было спросить. Услышанное просто не укладывалось в голове, и ничего приличного, без оскорблений, на ум не приходило. Поэтому я лишь многозначительно промычала нечто невнятное.

– В древние времена оборотни женились на своей истинной, но быстро поняли, что, кроме потомства, ничего получить не могут. Люди не уживались друг с другом, жили без любви, понимаешь? С годами двоежёнство стало нормой. Оборотень ставил на своих женщинах метки, – Сьюки оголила шею, показывая такой же укус, как у меня. – Обычный укус дарит негу, но становление метки – процесс очень болезненный. Почему муж не пощадил тебя сегодня?

Девушка кивнула на мою шею, сочувственно сморщившись. Но проблема была в том, что боли я не ощущала! Как раз наоборот.

– Неужели процесс всегда настолько болезненный? – обманчиво пробормотала я, чтобы жена ни о чем не догадалась.