– Вам нечего бояться, – машет дед рукой. – Через пару дней отправлю вас в город хороший, пристрою к делу. Провожатого вот дождёмся, и пойдёте.

Дед Ших продолжает хлебать горячий чай из блюдца, Малинка сидит на лавке, болтая ногами, а мне в голову лезет… какой провожатый? В вечер, когда мы появились и дед баню топил, вернее, мы топили под его указку, одежды сменной-то нет, так он отвёл нас в сарай и целых два мешка одежды разной на солому вытряхнул. Выбирайте, сказал, что хотите, пока ваша сохнет. Вся одежда мужская, добротная, хотя и не новая. Чистая, разве что пылью пахла. Крови и разрезов на ней не было, так что вряд ли с мёртвых снята.

– Осталось от детей моих да знакомых, вот и лежит на всякий случай, – пояснил тогда дед. Ну, я и забыла. А сейчас вспомнила. Не зря должно быть одежду хранит.

– Какой такой провожатый?

– А, знакомый один на охоту в старый лес отправился, как обратно пойдёт, попрошу и вас провести до города. Нельзя же совсем одним ходить.

– На охоту в старый лес? Там же чудище? Он что, на него будет охотиться?

– Да бог с тобой, – смеётся дед, щуря глаза. Нашему рассказу про чудище он, кажется, не поверил. Мы-то с Малинкой рассказывали, аж на словах спотыкались, а он только хмыкал.

– Так всё и было? – переспросил, а у самого глаза круглые были, что твои монеты!

Удастся ли мне когда-нибудь узнать, что это было за существо? Кто нас с сестрой в лесу чуть не сожрал? Такой огромный и тихий, такой незаметный, что даже местный отшельник о его существовании ни слухом ни духом? Да и кто в здравом уме пойдёт охотиться на эту гусеницу в панцире? Расскажи кому в городе – безумной прослывёшь.

Да, надо бы молчать. Но всё-таки, что за провожатый?

– А когда он придёт?

Слышу, как в голосе моём сталь звенит, а дед Ших и глазом не ведёт.

– Кто его знает. А вам что, плохо у меня? Спешите разве?

– Нет, нам хорошо! – тут же кричит Малинка, укоряя меня взглядом – мол, чего доброго человека обижаешь?

Я вздыхаю и молча пью чай. И правда, с чего я взбесилась? Хоть тресни, безопасно тут! В доме отчима целый день как на иголках ходила, а тут полной грудью дышу. Так что и правда, не стоит голову лишними страхами забивать.

На небе уже давно зажглись все звёзды, когда Всеволод, наконец, добрался до стариковской заимки. Ещё подумал: «Хорошо бы старый волчара не спал».

Словно услыхав, дед Ших как раз вышел на крыльцо. Распахнул широко дверь – входи.

Всеволод с трудом разулся на пороге, стянул с плеч остатки куртки. Придётся выбросить, такую рвань уже не починишь.

Его шатало, голова как чугуном налита.

– Садись.

Дед Ших, искоса поглядывая, достал из печи кашу, налил большую кружку травяного отвара. С нетерпением ждал, пока Всеволод сядет за стол, пристроит длинные ноги и поест.

– Как там? – не сдержался.

– Плохо.

– Правду говорят про лесные войска?

– Да, дед. Они обходят лес с побережья. Пока только один отряд прибыл, но временники строят на целую армию.

Дед Ших глубоко вздохнул, вытер лицо трясущейся рукой.

– Значит, войне быть? Не дадут без боя на нашей земле жить?

– Мы и раньше знали, что не дадут. – Всеволод махом допил настой, наслаждаясь вкусом добавленного мёда.

Некоторое время оба молчали. На столе трещала свеча.

– Серый совсем лицом, давно не спал? – наконец, спросил дед. – Я тебя позже ждал.

– Надо спешить, встреча в Осинах через два дня.

– Молодой княжич едет?

– Да, дед. Так что нужно успеть. С утра рано уйду.

– Тогда дело к тебе есть. Пойдём.

– Куда?

– Вставай.

Всеволод послушался – зря дед Ших не станет гонять – встал, хотя усталость тянула вниз, и пошёл за стариком во двор. Там совсем холодно, свежесть по воздуху как ручей течёт, сверчки стрекочут, целый хоровод развели.