Хотя поначалу, молоденькие фрейлины и даже стражницы встречали его появление в таком экстравагантном виде диким визгом…

Глупые, глупые! Они-то думают, что животные нужны ему для антуража, для того, чтобы поддерживать имидж мага! Ну и пусть думают так и в будущем – оно и к лучшему.

Вначале он извлек из клетки филина, беспокойно заворочавшего головой, пробормотал скороговоркой заклинание, а затем привязал к его третьей ноге маленькую корзинку с крышкой, а на шею – один из амулетов.

Затем вынул из вольера пару пуховых мышей, сделал над ними несколько пассов, после чего осторожно проколол палец ритуальным ножом, и стряхнул несколько капель крови в чашу с остатками волшебной микстуры.

Потом он осторожно, чтобы ничего не повредить нежным зверькам, сунул каждую мышь мордочкой в чашу. Они не хотели пить, вертели головками, но Шпруттер был хотя и аккуратен, но настойчив, и пуховкам пришлось все же глотнуть остро пахнущего пойла.

Оставалось последнее. Посадив мышей в корзинку, он распахнул окно. В лицо ударил ветер – как-никак, его квартира находилась на тридцатом этаже дворца.

– Eyyop! Astix! Membas kro! Hffopa qwe p'roqo, ryydass nlek! Ta! Tu! Ta! Tu! Ta! Tu! – торжественным речитативом произнес Иргар Шпруттер и выпустил филина в вечернее небо.

Чародей закрыл окно, и удовлетворенно улыбнулся. Через двадцать минут филин сядет на крышу родового особняка де Орсини, и выпустит из корзинки мышей, а те, пройдя вентиляционными ходами, щелями и трещинами старых стен, доберутся до места, которое эта самовлюбленная дура де Орсини считает защищенным от всех видов прослушивания. Так оно в общем-то и есть – смонтированные в замке приборы способны засечь и подавить любое постороннее излучение, любое, самое миниатюрное электронное устройство.

Но вот только на этот раз никаких приборов не будет. Но он все увидит и услышит – глазами своих зверушек.

Ученые в один голос отрицают саму возможность телепатии, а уж тем более – возможность передачи мыслей от животных к человеку. Ах, если бы свято верящие в это профаны только знали – сколько Готика приплачивает иным из этих ученых, чтобы они так говорили!

Темескира, элитный квартал в центре города.

Катарина де Орсини причалила свой флаер прямо ко второму этажу особняка, к ограждению балкона, через которое небрежно перемахнула, высоко подняв длинную и стройную ногу. О машине сразу забыла – прислуга поставит ее в гараж: за это ей и платят жалование.

Пинком распахнула дверь в холл второго этажа.

Не замечая окружающей роскоши, ответила на поклон старой дворецкой.

Стремительно и легко – как и привыкла – ворвалась в свои покои.

Торопливо стащив с себя выходной костюм, она осталась лишь в чисто символических трусиках – весьма неширокая полоска золотистой ткани на почти невидимом пояске (узри ее сейчас кто-то из «Лунных девиц» – непременно взял бы на заметку фасон). И небрежно развалилась в кресле перед пустым туалетным столиком.

Жительницы Амазонии обычно почти не пользовались косметикой – ну, тени для глаз, тушь для ресниц, реже помада.

(Вот разве что в последнее время вошла в моду – по больше части у молодых разноцветная краска для волос, превращающая прически в подобие попугайских перьев.)

Но Катарина де Орсини принципиально игнорировала даже эти мелочи – она считала себя (да и в самом деле была) достаточно красивой и без всяких таких ухищрений.

Бесшумно появившийся слуга слабого пола, аккуратно собрав разбросанные детали одежды, украдкой оглядел свою хозяйку. Но даже если бы она и заметила этот взгляд, то не отреагировала бы ровно никак.