– Я продолжаю традиции наших предков. Как ты помнишь, сто лет назад на этом месте никакой кузницы не было и в помине, здесь властвовали кожевники!

– Вот именно! Это было сто лет назад! Тогда и река была полноводнее, и они зачерпывали воду сразу за углом, а теперь там глубокий обрыв! Ты застряла в каменном веке! И, кстати, сейчас есть более приятные телу материалы, которые мы можем позволить себе купить!

– Купить? – взвилась сестра и буквально выпихнула меня из своей прохладной кожевни. – А откуда у тебя деньги? Тебя одевает моя мать, а ты ещё не заработала ни гроша!

– Я же не виновата, что отец не считает нужным мне платить…

– Ты должна быть благодарна, что он взял тебя в подмастерье. Он дал тебе шанс остаться работать в кузнице, если ты станешь хранителем! Разве ты не рада?

– Рада. Именно этим я всегда и хотела заниматься, – сказала я бесцветным голосом.

Она мне не верила, но с улицы донесся звонок велосипеда, спасший меня от необходимости дальнейших объяснений, и я поспешила наружу. У входа стоял Сема с длинной палкой, замотанной в пупырчатую плёнку и скотч; велосипед валялся у его ног.

– Увидел, что ты идешь в кузницу, – дружелюбно улыбаясь, проговорил Сема. – И решил закинуть вам посылку.

– Что это? – удивлённо спросила я, взяв палку из протянутой руки парня. – Тяжёлый…

Сема почесал голову, растрепав свои светлые, почти белые волосы, столь явно выдающие его принадлежность к северной стае, и задумчиво заключил:

– Я тоже заметил. По весу похож на лом для льда… Но, зная твоё любопытство, сообщаю: велено не вскрывать без вожака! Мне самому любопытно, что это.

– Ладно, поняла, – удрученно отозвалась я и, взвесив палку в руке ещё раз, вновь обернулась к парню, что уже залез на велосипед и приготовился ехать дальше. – А ты разве не должен быть на футболе?

– Зачем? Игра только после обеда. Ладно, покеда!

И, позвонив в звоночек два раза, он тронулся в обратный путь. Значит никакой тренировки не было? Ах, Мишка!

Продолжая уборку, я размышляла о своей матери. Могла ли она быть серой волчицей? Говорят, мой дед Эрик, будучи вожаком, мечтал породниться с серыми волками и договорился о браке своей дочери Ани с сыном их предводителя, ставшего впоследствии моим дядей Максом. К моменту моего появления на свет, стая уже была в родстве с серыми волками и моя мать могла быть из тамошней стаи. Значит, я могу обернуться в серую волчицу. Я обернусь, обязательно.

Я уставилась на сестру через дверной проем наших смежных комнат, пока она примеряла лекало к очередному куску кожи и делала пометки куском мела.

– Уже привезли? – послышался озабоченный голос отца, и я поняла, как сильно он устал.

– Да, – тихо отозвалась я, пытаясь скинуть с себя мысли о серой волчице. – А что это?

– Это? – ухмыльнулся отец, но, задумчиво посмотрев на меня, ответил: – Я бы рассказал, но зная твою болтливость… Не могу. – Он взял палку, бегло осмотрел, не снимая упаковку, взвесил в руке и отставил в сторону.

– Что мы будем делать сегодня, пап? – удрученно спросила я, делая вид, что не опечалена.

Отец почувствовал моё настроение и нахмурился:

– Ковать оружие…

– Оружие? – удивленно прошептала я. – Зачем? Для завтрашней охоты? Или это из-за чистки стай?

Слова сами вылетели из моего рта, впрочем, как обычно, и я сразу же пожалела о них. Отец удивленно вскинул голову, и я заметила на его лице гримасу страдания, словно я разгадала его большую тайну, выведала то, что причиняет ему невыносимую боль. Не понимаю… Что в этих чистках не так? Что вообще значит «почистить стаю»?

– Это не должно тебя тревожить.