– Чалый звездолет, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов…

– Чудной ты, Пашка. Какие ж это псы? – старик Михеич проведя треухом под носом, водрузил его на голову. – Это волки, самые что ни на есть, – назидательно заявил закутанному в пуховый платок парнишке, сидящему с ним в санях. Впряженный в них коник храпел от испуга и нерешительно перебирал копытами.

– Но, пшел! – Свистнула хворостина, конь послушно зарысил по занесенной снегом лесной дороге. Доведенный голодом до отчаяния, один из хищников сиганул, метя зубами в лошадиный круп. Мгновение – и ужаленный хворостиной он, визжа, кубарем катится по снегу. Сани понеслись с бешеной скоростью. Лишь завидев родную деревню, конь перешел на спокойный шаг.

Михеич подмигнул спутнику:

– Как ты Булатку-то приложил? Елдомет? Ишь ты… – усмехнулся. – Производитель он, конечно, знатный, но чтоб так…

– Флагман стаи Серых атаковал утлый челн землян, – малец благоговейно посмотрел на старика, – Но мужественный Мик Эйч ударом Звездного Бича отбил нападение. Пользуясь замешательством врага, включил форсаж, оставляя далеко позади коварных обитателей Темного мира…

– Да у тебя, никак, жар… Н-но, милай, но-о!..

…Неделю Пашка пролежал в полубреду. Всю оставшуюся зиму болел, с постели почти не вставая. Скучно было, нет спасу. Выручали только книги, что привезли они тогда с Михеичем из райцентра, да тетка Маланья, обладательница единственного в деревне телевизора заходила днем пересказать очередную серию латиноамериканского «мыла». Сначала это были «Розы и слезы», потом «Земля и семья», потом не то «Морковь и свекровь», не то «Кровь и любовь»… Книжки нравились Пашке не в пример больше. Романы о далеких планетах, о войнах с коварными пришельцами заучивались им буквально наизусть.

Когда же болезнь отпустила, в школу решил не возвращаться: пропущено было много, проще остаться на второй год.

Так рано начавшиеся каникулы почти не принесли перемен в сложившийся за зиму порядок: Пашка по-прежнему валялся на кровати, почитывая очередной привезенный дедом из города роман. Одноклассники навещали редко: мало удовольствия созерцать глянцевую обложку с супергероем или страшенным чудищем, из-за которой торчит немытый вихор читателя. Иногда напряженную тишину нарушал властный голос:

– Услышав слова: «Аудиенция окончена!» представители расы пришельцев удалились восвояси!

Перестала ходить Маланья, которой Пашка заявил однажды:

– Докучливая Ма Лань, полукорова – получеловек, в очередной раз принесшая новость о свадьбе Хосе-Рауля и Анны-Лусии, чудом избежала гнева Пола, материализованного в летящую кочергу.

Летом, в начале августа зашел проведать Колька, старый друг.

Глядя на обложку с пучеглазым чудовищем, готовым сграбастать когтистой лапой пышнотелую брюнетку, похожую на Клавку из сельпо, бросил:

– Пустая книжка. Пользы от нее – нуль. Шиш толку, говорю. Брехня одна.

…«Мерцающие глубины» – брехня? И «Пронзая пространство»? И «Трое из космолета»?

– Пол, сжав кулаки, двинулся на злодея. Он мог вынести любые мучения, любое унижение… Но не преступление против истины. – С каменным лицом Пашка пошел на приятеля, занося руку для удара.

– Ты чего? Ты чего, а? Чего я такого сказал-то? А? – Запричитал Колька, бросаясь наутек.