– Хорошо, тогда возьмите меня с собой! На рыбалку.

– Нет, нет, ты что, это невозможно, – всполошился Ерема. – В машине места не хватит. Да и вообще… Нельзя! Ты не умеешь, с непривычки всю рыбу испугаешь, промокнешь, застудишься… У тебя ни сапог, ни одежды.

Даша открыла было рот, но тут же его закрыла. Что толку спорить? Тем более, что ей вовсе не улыбалось тащиться на рыбалку куда-то по темноте и глухомани. Лучше выспаться.

– А Рус, он немой? – спросила Даша, вытирая последнюю тарелку.

– Еруслан-то? – переспросил Ерема. – Не, он просто разговаривать не любит. Молчит больше.

– Вы не похожи все, даже странно, что родные братья, – заметила Даша.

Ерема широко улыбнулся, снова показав ямочки на щеках.

– Ну, так вот, – развел он руками. – Ермолай в отца, я – в мать.

– А Рус? – спросила Даша.

– А Рус у нас особенный, – серьезно ответил Ермолай. – Он ни на кого не похож.

Ерема взял ведро с грязной водой и пошел на улицу. Даша отправилась за ним.

На улице садилось солнце. Небо начинало алеть. Даша остановилась и засмотрелась на лес. Внезапно откуда-то, совсем близко, раздался громкий волчий вой. Даша вздрогнула и шарахнулась в сторону, налетев на стоявшего с ведром в руках Ерему. Тот тоже на что-то засмотрелся. Даша инстинктивно прижалась к его теплому плечу. Ерема приобнял ее и прижал к себе.

– Не бойся, это не опасно, – сказал он каким-то странным голосом. – У нас тебе бояться нечего. Обещаю. Иди-ка в дом.

Даша вздрогнула и послушно двинулась к дверям. Ей захотелось спрятаться под одеяло, закрыть глаза, а открыть их уже дома, в безопасности родной квартиры.

Даша сидела в задней комнате. Простая обстановка, кровать с пышной периной, покрытая домашним покрывалом. Одно окно, закрытое снаружи ставнями. Даша прислушивалась к суете, которая творилась за дверью.

В доме бегали, что-то роняли, топали, хлопали дверьми, приглушенно спорили. Даша чувствовала себя забытой и одинокой. Хотелось плакать.

Сразу после ужина Ерема привел ее сюда, сунул в руки чашку с ароматной земляникой, и ушел. Теперь они все собирались на ночную рыбалку, а Даша пыталась собраться с мыслями.

Семейка выглядела странно. Даша вспоминала хмурый взгляд матери, злые выпады отца, который нарочно ее игнорировал, словно она была подобранным в лесу птенцом. Ефим ни разу не обратился к ней напрямую, и Дашу это убивало. Она вспомнила, что маньяки иногда тоже нарочно не разговаривают с жертвой, чтобы не завязывать личный контакт.

Ермолай тоже с момента, как привел домой, слова ей не сказал. Да, именно он привел ее сюда, спас. Но от чего? Она слышала крики своих спутников в лесу, потом Ермолай стрелял во что-то, что пряталось в кустах.

А вдруг, это были никакие не звери, а люди? Возможно, тут в лесу живет секта. И убивает всех, кто попадает на ее территорию. Вопрос в том, связана ли приютившая ее семья с сектой?

Если судить по рыжему Ереме, который о ней заботился, то нет. А вот если по молчаливому Русу, или его отцу, да даже по самому Ермолаю, то…

Размышления Даши прервала скрипнувшая дверь. В комнату зашел Ерема. Он был одет в охотничий костюм и высокие резиновые сапоги.

– Дарьюшка, ты послушай меня, – обратился он к ней.

Дашу еще никто никогда так не называл. Она даже плакать перестала.

– Послушай, – ласково повторил Ерема, присаживаясь у кровати на корточки. – Мы уедем, а ты останешься. Эта комната изнутри запирается, вон ключ в двери. Дом мы снаружи запрем. Тут безопасно. Ты, главное, не выходи никуда до рассвета. Мы засветло вернемся. И тебя скоро в город отвезем, домой отправим. Потерпи. Ты про нас ничего не думай плохого, мы тебе добра хотим.