– То есть он был не в машине, и его сбили, – вклинилась Ханна скорее с утверждением, чем с вопросом.

– Похоже на то. Еще у него есть пулевое ранение. Над правой ягодицей. Пуля застряла внутри.

Гордон просматривал содержимое папки, потом открыл другой отчет. – Криминалисты говорят, что это калибр 7,62 мм.

– Финские автоматы до сих пор имеют этот калибр, – проинформировал Морган.

– Никаких удостоверений личности, пустые карманы за исключением русского спичечного коробка, русских сигарет и одежды, по крайней мере частично купленной в России, – продолжил Гордон. – Так что, вероятно, русский. В наших базах его нет. – подытожил он и захлопнул папку.

– Что он блин там делал? – воскликнул П-У в пространство.

– Контрабандой занимался, – предположил Ларч, и остальные согласно закивали.

Есть граница – есть контрабанда.

Хапаранда – не исключение.

Конечно, наркотики, но ответственность за большую часть контрабанды лежала на ЕС, который запретил продажу снюса во всех странах союза кроме Швеции. Запрещенный для продажи товар, который невозможно купить законно, а в паре сотен метров – его легальное изобилие. Естественно, он становится контрабандным. Снюс привлекал не только рискованных подростков, желавших подзаработать, провезя через границу на упаковку-другую больше разрешенного. Большие объемы позволяли получать высокую прибыль. Так что русский контрабандист вполне мог оказаться на лесных дорогах.

– Краска на камнях: мы знаем, от какой она машины? – поинтересовалась Ханна.

– Пока нет. Возможно, узнаем в течение дня.

– Но мы, конечно, полагаем, что на него наехал кто-то из местных умельцев?

– Почему? – спросил Людвиг.

– Дорогу в глуши нужно знать, тебя туда не приведет никакая карта или GPS.

– Разумно, значит концентрируемся на округе Овребюгден. Я займусь поиском людей для обхода домов.

Ханна внутренне соглашалась. Начать с чего-то нужно, а таким образом район поиска сужался, хоть и все равно состоял из двух десятков деревень с 350 жителями, разбросанными по территории в пару десятков миль.

– А не двое ли русских участвовали в той стрельбе около Рованиеми неделю-две назад? – спросил Морган, очевидно, все еще погруженный в мысли о финских автоматах и русских. Все понимали, о чем он. Какие-то переговоры, которые пошли не по плану. Финская полиция не запрашивала помощь, так что никаких подробностей они не знали.

– Думаете, эти события как-то связаны друг с другом? – спросил Людвиг, как обычно произнося яркое раскатистое «р», характерное для диалекта Смоланда.

– Не помешает проверить.

– Могу я, – предложила Ханна, и никто не возражал.

– Рованиеми. Это значит, что к нам пришлют финнов?

– Посмотрим, – ответил Гордон и снова привлек внимание всех за столом. – Мы нашли то, что осталось от мяса, которым отравились волки.

– Правда? – удивилась Ханна. – Когда?

– После того как вы вчера нашли тело, мы с соседями остались и продолжили поиски, – сказал Морган, положив в рот печенье «Браго».

– И?

Она ждала, пока Морган прожует печенье и запьет его кофе, прежде чем ответит, дернув плечом.

– Ничего особенного. Оно лежало там, на камнях. Из-за него еще несколько птиц и лиса лишились жизни.

– Есть у нас предположение, кто его туда положил? – спросил П-У.

– Не-а, но землей по соседству владеет Хеллгрен.

Все кроме Людвига кивнули почти одновременно. Моргану не нужно было пояснять.

Антон Хеллгрен.

Подозревался в грубых нарушениях правил охоты, использовании добытой незаконно дичи, отравлении.

На него подавали заявление за незаконную охоту на рысь, королевского орла, росомаху и медведя.

Дела заводились, но он никогда не получал наказание и даже не был признан виновным.