Стоило этой гнусной образине сделать ко мне шаг, и с моих пальцев слетели острые как бритва льдинки. Я просто видела каждый смертоносный краешек, каждую грань, что впивалась в его кожу. И наслаждалась каждым мигом его агонии, каждой каплей пролитой крови!

О-о-о-о, как он кричал! А я? Я хохотала. Чувствовала что разум покидает меня, уплывая куда-то далеко-далеко, но мне было всё равно. Может быть, так я вернусь в родной мир, в мою уютную квартирку, где это жуткое подземелье забудется как страшный сон.

– Что происходит?!!!

Голоса доносились издалека… Путались в голове, переплетаясь с гулом, с шипением льдинок, оберегающих меня, и визгом продолжающего корчиться от боли мерзавца, что ещё мгновение назад хотел меня изнасиловать. Его визг мне нравился больше всего. Он ласкал слух. Данил какое-то пьянящее умиротворение.

– Да он только попугать должен был… – донёсся смутно знакомый голос, с нотками раскаяния.

– Что?!!! Вот как вы тут работаете с подозреваемыми! – о-о-о, этот голос я узнала бы из миллионов!

– Магия открылась, – произнёс кто-то ещё.

– Преступление…

– А как по-другому проверить?!

– Под суд пойдете!

Перед глазами стояла лишь чернота. Переливающаяся. Прекрасная. Манящая к себе, обещающая свободу. И зовущая за собой.

– Врача!

– Да как к ней подойти?

– Эта сумасшедшая убьёт его!

– Остановите её!

– Как?!

– Не должно быть так…

Внезапно почувствовала тепло – и только тогда поняла насколько замерзла. Кто-то уверенно и нежно коснулся ладонями моего лица. Провёл тёплыми пальцами по щеке – и я потянулась за ними, как за спасением. Подальше от холода, от боли, от страха, от одиночества, поближе к обладателю этого чарующего голоса, нашептывающего мне какие-то милые глупости.

– Ещё… Ещё… – шептала я.

– Посмотри на меня… Посмотри на меня, милая…

Глаза не хотели открываться. Но этот голос – знакомый, бархатный, пробуждающий восторг и смятение. Он не оставлял в покое, и сил сопротивляться ему не было. Поймала взволнованный взгляд синих-синих глаз.

– Назови свое имя, милая…

– Виктория, – откликаюсь послушно.

– Тори… – произносит, словно пробуя слово на вкус. И мне нравится такое сокращение из его уст. Его мягкий голос ласкает слух так же, как пальцы мою начинающую оттаивать щёку. – Тори…

– Да…

Я откидываю голову назад. Мне так хочется, чтобы чуткие пальцы спустились чуть ниже, приласкали шею. А потом, чтобы их сменили губы…

– Тори… Не уходи…

Тихонько смеюсь – какой же он забавный! Уходи… Зачем? Мне теперь хорошо… Почти тепло…

– Тори, прикажи своему холоду покориться и выпустить тебя.

– Холоду? Согрей меня!

– Это с удовольствием, – чуть улыбается он. – Но твой холод можешь обуздать только ты…

– И будет тепло?

– Обязательно!

– И никто меня не обидит?

– Никто. Обещаю.

– Как? Как его обуздать?

– Глубоко вдохни. И выдохни. Пробуй!

Не получается. Отчего-то судорогой сводит горло.

– Ничего… – шепчет он. – Ничего. У тебя получится…

Вдох-выдох. Я же когда-то это умела. Когда-то давно? Недавно?!

Не помню.

Второй раз. Третий. Выходят только какие-то судорожные рывки…

– Ещё…

Вдо-о-ох-выдо-о-ох. У меня получается… Ещё раз. И ещё. Действительно становится теплее.

– Почувствуй меня, – он прижимается ко мне. – Ощути меня. Почувствуй моё тепло.

Я тону в его синих глазах, его руки согревают меня, утешая и даря тепло.

– Я с тобой. Я держу, – шепчет он. – А теперь представь, что моё тепло – это нить. Ухватись за неё покрепче. Умница. Моя умница. Держись.

Выныриваю. Задыхаюсь воздухом, полным гари. И кричу от ужаса, потому что помещение как будто пережило бомбежку. Стены покорёжены. С потолка до сих пор сыплется песок. В углу догорает подстилка. Странно, почему пожар? В моем бреду всё было замерзшим и я была самим воплощением льда.