Странно устроен этот мир, вроде цивилизация развивается, прогресс на месте не стоит, а в результате люди лишаются самого главного – качественной пищи. Да, конфет стало на порядок больше, они доступнее, но разве можно их сравнить по качеству с теми, из далёкого детства? Масло теперь в красивой и яркой упаковке, но где прежние запах и вкус? Увы, он недоступен даже долларовым миллионерам, так как никто коровёнок в поле на выпас не гоняет, а кормит в стойле кормами, напичканными гормонами и антибиотиками.

Джинн поднялся по лестнице, аккуратно постучал прикладом автомата по пыльному перекрытию, длинно и смачно выругался, услышав глухой затухающий гул.

«Завалено всё к чертям собачьим… Кирпич, обломки крыши… Как ещё всё вниз не рухнуло?» – подумал он и опасливо, аккуратно спустился вниз. Продолжил обследование помещений. В конце-концов нашёл небольшое окошко, небрежно заложенное кирпичами, даже раствором не скрепленными. Именно в него выходил примитивный дымоход очага, что соорудили хозяева этого унылого схрона из неведомо откуда притащенной чугунной трубы. Торопливо вынимая закопченные кирпичи, Джинн даже не обращал внимания на получаемые в процессе работы царапины и ушибы пальцев. Он уже явственно чувствовал сладкий запах свободы! Но Зона, в который уже раз, посмеялась над ним, поманив очередной иллюзией: за кирпичной кладкой виднелась металлическая решётка. И в отличии от решёток из тонкой арматуры, что увивали окна квартир на первых этажах в памятные девяностые годы, эта была набрана из стержней диаметром около трех сантиметров. Причем тщательно приваренных к контуру из мощного уголка. Вдобавок советские работяги не поскупились на казённые дюбеля и щедро пристрелили ими контур по всему периметру. Гвоздём в гроб всех надежд явились обломки кирпичной стены, что виднелись с другой стороны решётки. Да, безусловно, щели между ними имелись, иначе бы и дымоход не было смысла городить, но вряд ли даже кошка решилась бы через них просочиться наружу.

«Горлышко бутылки плотно и надёжно запечатано пробкой», – прошелестело в голове постижение горькой истины. Джинн загрустил.

Интерес к исследованию территории, вверенной ему злополучным случаем, резко угас. Он даже не полез в рюкзак за сухпайком. Хотя запас провизии имел место быть немалый, но никакого желания чревоугодничать у затворника не проявилось. Он меланхолично напился из горлышка прохладной водицы и поплёлся к нарам в углу своей мрачной камеры. Мечущийся круг света налобного фонарика высветил неструганные доски на потемневших от времени ящиках да пару рваных пенополиуретановых ковриков, являвшихся неким суррогатом спальных матрасов.

Джинн расстелил свой коврик поверх трофейных, накинул на голову капюшон и завалился на спартанское ложе. В голове вяло крутились обрывки мыслей из которых ничего путного связать не получалось. К счастью, поисковик биологического компьютера вычленил ключевые слова «ночные твари» и «незапертая дверь», что заставило пораженца резво вскочить на ноги и что есть мочи метнутся ко входу в не такой уж и надёжный, как казалось, бункер.

В дверной проём извне проникали остатки вечерних сумерек, во всех смыслах тёмная ночь опускалась над здешним миром, не суля пришлым живым существам ничего хорошего. У Джинна даже волоски на теле встали дыбом, сработал архаичный инстинкт, ибо снаружи явно веяло леденящим кровь ужасом. И казалось, что этот ужас настолько материален, что при желании его можно зафиксировать беспристрастными измерительными устройствами. Вот только проводить подобный эксперимент Джинн не горел желанием, даже если под рукой и завалялась бы парочка нужных приборов. Стараясь не коснуться розовой пленки аномалии, что, затянув дверной проём, заперла его в подвале, Джинн резко закрыл дверь и до упора задвинул ржавый массивный запор изнутри. Подумав самую малость, он для надежности подпёр дверь обломками грязных досок.