Язвительный Фичино редко смеялся от всей души, без насмешки. Но ум его был остр, как миланский кинжал, а анализ безжалостен, как кондотьер.

Козимо вызвал Иоанна Аргиропулоса из Византии, Андроника из Фессалоник. Им он вверил воспитание своих сыновей, затем внуков Лоренцо и Джулиано. Вместе с юным Медичи одним из первых учеников академии стал Анджело Амброджини (1454–1494), принявший имя Полициано, сын провинциального юриста. В возрасте четырнадцати лет он прибыл во Флоренцию, чтобы получить образование, и обратил на себя внимание Медичи своими огромными способностями. В 17 лет он уже свободно писал по-гречески оды, элегии, эпиграммы, создал поэму «Орфей». В 20 лет выступил с итальянскими стансами, поражающими поэтическим одушевлением, изяществом образов, тонким пониманием природы[8]. Подражая отчасти Феокриту, Вергилию и другим древним классикам, он написал нечто новое и оригинальное и, слив воедино свои заимствования, до неузнаваемости изменил старые формы.

Лоренцо, будущий правитель, и Анджело мужали над текстами философов древности. В эти годы возникла их дружба, продлившаяся до самой смерти.

Никто не мог сравниться с Полициано в критике и толковании античных авторов. Он не только стал преподавать латинское и греческое красноречие знатным флорентийским юношам, разъясняя глубины платонизма, он, по существу, стал самым последовательным гуманистом эпохи. Он решительно выступал против сословных ограничений, считая, что не знатность рода и богатство, а только личные достоинства и заслуги приносят человеку славу и уважение.

Не щадя сил в исследовании всего доступного рукописного материала, он углублял собственные знания, и скоро его приговор стал являться окончательным решением самых спорных вопросов. У его ног собирались не только итальянцы, но студенты из Германии, Англии, Фландрии, приезжали даже из Шотландии, Швеции и Польши.

Идеалы гуманизма не мешали населению Флоренции быть глубоко религиозным, впрочем, сочетая веру в Христа и Мадонну с почитанием языческих богов. Высокий уровень образования соседствовал с ярким и непреодолимым стремлением к роскоши и сибаритству, нравственным упадком. Однако семейные добродетели еще не обратились в объект глумления и высмеивания, как это стало несколькими десятилетиями позже. Козимо сочетал в себе искреннюю и страстную веру и стремление проникнуть в суть вещей. Его приверженность к семейным ценностям вызывала уважение горожан.

В 1416 году, в год свадьбы Козимо и Контессины, родился Пьеро, а пятью годами позже – Джованни, любимец отца и его предполагаемый преемник.

Пьеро, который впоследствии получил прозвище Подагрик, был болезненным и нелюдимым человеком, поскольку чувствовал большую склонность к духовной жизни, готовясь к возвращению в небытие. Как старший сын и наследник фамилии, он был женат и имел детей, но душой стремился к Богу; политика и власть мало его привлекали. Однако судьба решила иначе. Его младший брат Джованни, которого все считали преемником Козимо, умер в 1463 году, годом раньше отца. Правитель рано женил его на флорентийке Корнелии Алессандри, хотя за него с охотой отдали бы принцессу. Их маленький сын, названный в честь деда, умер вскоре после рождения. Пьеро пришлось смириться с мыслью стать в дальнейшем главой фамилии, что ко многому обязывало и нарушало его планы уединенной и благочестивой жизни.

Козимо и Контессина старились вместе. Вместе пережили они боль утраты от смерти сына Джованни и внука Козимо.

Незадолго до своей смерти Козимо писал: «Я больше не могу, я чувствую, как уходят мои силы, я знаю, что скоро покину этот мир». Уже через месяц он ослеп, по его словам, «стал жить в темноте». Поэтому сомнительными кажутся заверения его панегиристов, что он умер, склонясь над древними манускриптами, держа в руках «Диалоги» Платона.