– Видите, – с торжествующим видом сказал он нам, – Все хотят заработать.

Постепенно в нашей группе стало естественным путем формироваться разделение обязанностей. Не произвольное, а «по интересам».

У нас не было заранее выбранного маршрута. Я во многих странах уже был. Но и про те, в которые попадал впервые, много читал. Мне не составляло большого труда понять, куда именно нам стоит заехать. И убедить в этом своих попутчиков. А большой опыт путешествий давал возможность правильно рассчитать время, чтобы успеть на очередной перелет. Ведь на самолеты билеты приходилось покупать заранее.

В Ровинь мы приехали уже в темноте. На улицах царило оживление. На каждом углу играли уличные музыканты. Было тепло и уютно. Мы не стали прицениваться к гостиницам, а сразу же пошли вдоль моря на выход из города, чтобы найти пляж, на котором можно было бы поставить палатку – раз уж она у нас с собой была.

Вначале нам пришлось пройти пару километров по северному пригороду, потом мимо верфи (если так можно назвать пустырь, на которой ремонтируют яхты и баркасы). Наконец начались пустынные в ночной час пляжи. На гальке, в двух метрах от кромки воды – с видом на огни Ровиня – мы и поставили палатку.

Утром нас разбудили крики бакланов. Они огромной стаей окутали проходивший недалеко от берега рыболовецкий баркас. Пора и нам вставать и возвращаться в город.

Ровинь оказался удивительно похожим на Пореч и внешне, и по своей структуре. Ночью нам были видны только огни. Но утром можно было разглядеть Старый город, настолько плотно застроенный каменными домами под черепичными крышами, будто здесь совсем нет улиц, и все здания срослись воедино, без остатка заполонив вдающийся в море скалистый полуостров.

Полуостров застроен так плотно, что разноцветные, но немного выцветшие, стены на берегу стоят прямо в воде – как в Венеции. А из дверей при желании можно сразу же сесть в лодку.

На самом высоком месте виден кафедральный собор Святой Эуфемии, тронутый светом раннего утра. Это непропорционально огромное по сравнению с окружающим домами здание казалось удивительно маленьким на фоне стоящей рядом с ним колокольни, украшенной бронзовой фигурой святой.

В соборе хранятся привезенные из Константинополя мощи Святой Эуфемии. А колокольню используют не только по прямому назначению, но и как прекрасную смотровую площадку, с которой открывается прекрасный вид на полуостров, застроенный домами с черепичными крышами.

При первом взгляде на карту хорватских железных дорог может создаться впечатление, что инженеры-железнодорожники были немного не в своем уме. Линии – как параллельные прямые Эвклида – не пересекаются между собой. Они то неожиданно появляются, то также неожиданно обрываются.

Конечно, в таком хаотическом рисунке не было ни злого умысла, ни недомыслия. Все объясняется очень просто. Железную дорогу строили в когда-то едином и, как тогда казалось, устойчивом государстве. В начале 1990-х годов Югославия с громким шумом и чередой кровавых межэтнических конфликтов распалась на части. А единая сеть железных дорог оказалась разорванной на несвязанные между собой части. И сейчас, например, из Пулы в Риеку поезда ходят через территорию Словении. Кстати, у нас после распада СССР тоже ситуация не лучше. Оказалось, что поезда из Москвы в Сочи должны ходить через украинскую территорию. А на знаменитом Транссибе образовался 80-километровый разрыв – там, где дорога проходит по кусочку казахской территории. Первую проблему решили, пустив поезда в обход, а с Казахстаном удалось договориться и транзитных пассажиров там пропускают без виз.