Я снова берусь за тост и наливаю себе еще чашку кофе, чувствуя, как кофеин раскрывает дроссель моего сердца на полную.

Ага. Просто убрать всю банду Майка, почему бы и нет? Только-то и потребуется, что полдня времени и пара патронов.

В зоне боевых действий – быть может. Но речь-то идет о Нью-Джерси! Уйма камер и сознательных граждан.

А если проколешься?

Тогда Майк заблокирует выходы из клуба и подожжет его. Джейсону, Марко и девочкам конец.

А София? Не забывай о Софии.

Ага. Софию можно считать покойницей.

А как насчет просто прикончить Майка? Отрубить змее голову?

Не-а. Келвин поджидает с фланга. Может, и Недди тоже. Там, откуда появился Майк, змей еще предостаточно. А эти типы любят устраивать наглядные уроки.

Я решаю эсэмэснуть Софии без какой-либо практической цели, кроме как почувствовать себя лучше.

И посылаю:?

И все, только вопросительный знак. Раньше это было: «Эй, как оно? Как ты там?» Но теперь мы выработали сокращение, и, пожалуй, это прогресс.

Минуту спустя я получаю в ответ:?

Что означает: Я в порядке. А ты?

Так что я шлю: Потом?

И получаю в ответ большой смайл.

Что хорошо. Это означает, что София приняла свои лекарства или по меньшей мере не впала в один из почти суицидальных пароксизмов и хочет увидеться со мной позже.

Я чувствую легкие угрызения совести, назначая свидание, на которое могу и не явиться или явиться неузнаваемым, – но порой, чтобы снести передряги дня и не скиснуть, одного французского тоста бывает маловато.

И раз уж телефон и так у меня в руках, я проверяю пропущенные звонки и вижу шесть от Майка и три от Зеба.

А пошли они оба!

Моя злобная половина уповает, что Майк возьмет Зеба в заложники, чтобы поторопить меня. Легонькая пыточка пришлась бы этому пареньку очень кстати. Никакой угрозы для жизни, но насколько я знаю Зеба, на цыпочках он ходит редко.

Иконка моего «Твиттера» чирикает, сообщая, что поступил твит от моего психиатра, теперь раздающего мудрость в онлайне, уверяя меня, что это было неизбежно, так что он вполне может выступить в авангарде. Вообще-то я никогда не твитил, но отслеживаю доктора Саймона и Крейга Фергюсона, одного забавного кельтского свистобола.

В твитах есть нечто принудительное, так что я читаю последний из выданных Саймоном:

Помни, моя фобийная ватага: темнее всего перед рассветом, если только не затмение.

Интересно, кого это призвано утешить?

Я прокручиваю экран обратно к лаконичному последнему сообщению Софии, и один лишь вид этого простого эмотикона согревает меня на пару градусов.

София. Выпадет ли нам хоть шанс?

Блям. Эдак скоро я стихи буду писать.

Мое чувство пространства дребезжит, и я понимаю, что передо мною кто-то стоит. Не глядя, знаю, что это женщина. Подсознание подбрасывает подсказки: духи́, шаги, предшествовавшие этому мгновению, звук дыхания. Женщина, но не Мэри.

Так что я поднимаю глаза и не далее трех футов от себя вижу богатую даму, пялящуюся на меня так, будто узрела собственную служанку в «Тиффани». Этой девице лет сорок минус десять, стертые начисто с помощью спа и спорта. Блестящие светло-русые волосы обрамляют изумительное лицо – малость лошадиное, но по-хорошему, а спортивную фигуру прекрасно облегает красный велюровый спортивный костюм – держу пари, с какой-нибудь провокационной надписью большими буквами на заднице. О ее богатстве мне говорит большущий брюлик на пальце и факт, что стайка официантов маячит в шести футах позади, тревожась, что с ней может что-нибудь стрястись.

Понятия не имею, что сие значит, но времени на это у меня нет.

Вхожу в упреждающее отрицание.

– Леди, – произношу я. – Что бы вы там ни думали…