А с утра у меня как раз была экскурсия с обязательным целованием святых мощей. И вот на рассвете я села в автобус, где женщина-гид хорошо поставленным голосом сказала: дескать, уважаемые туристы, а не удивляет ли вас тот факт, что у нас есть храм православного святого? Я ещё подумала, что удивляет и даже очень. И тут же уснула. Прямо махом.

Я спала на всех перегонах автобуса. Нет, целование мощей было исполнено мною с умеренной асептической истовостью, без лишнего религиозного перебора, желания загаданы, иконы куплены. Там, возле гроба, действительно мощнейшая энерговоронка. Всё улетает во Вселенную напрямую, как через рупор.

Но потом я снова спала. И снова, и снова.

В море я решила быть стойкой и держаться. Но когда все смотрели в стеклянное дно яхты, а волны ещё и предательски покачивали нас, самообладание меня покинуло. Я подумала: «Какого чёрта, кого я тут любила?» И снова крепко уснула. Прямо на краю стола.

Возможно, меня настигли джетлаг и акклиматизация, или Дина Рубина с её любовью, еврейским вопросом и вином. А может быть, в тот момент я наконец просто расслабилась и выдохнула. Примерно так, как выдыхают свои сокровенные желания возле гроба Николая миллионы прихожан со всего мира.

В итоге про житие святого я не знаю ни-че-го. Ни одного слова.

А Натальи вечером мне очень обрадовались. Я показала им икону и пошла спать.

Ну, потому что день был долгим и насыщенным.

Отвезла детей в школу и уже почти подъехала к дому, как позвонил Андрей и сказал, что забыл в машине сменку. Вы, возможно, не поверите, но это очень страшно – в возрасте шести лет оказаться в школе во второй месяц учёбы без сменки. А Андрей – как я – очень ответственный.

Я как представила, что он сейчас стоит в ужасе в подвале в гардеробе в своих очень тёплых осенних ботиночках… Так сразу и даванула тапком на газ. Нет, я не лихачила, я просто мысленно растягивала эти семь минут до начала урока. Тянула и тянула, стоя второй раз за утро в пробке.

Я вбежала в школьный подвал и обалдела. Там было много детей. Мно-о-ого-много. Примерно миллион. Или даже два. И все они были одинаково одеты, бегали и кричали. Быстро и громко. Скорость и звук. И я стала бегать и кричать с ними: «Андрей, Андрей!» Без шансов. Невольно вспомнились сказки, где герои искали что-то своё ценное в огромной массе вариантов. Я решила, что буду пробовать чувствовать его за три минуты сердцем. Или жопой. Чем-то я должна же его найти. А время уходит.

А потом я внезапно увидела. Он стоял в углу, нос заострился от ужаса, в глазах была вода, готовая пролиться.

Фу-у-ух… Успела!

Короче, теперь он будет у меня выходить из машины строго по описи.

Ну и надо вечером провести беседу о преодолении жизненных трудностей.

И для меня тоже…

Муж так устал учиться, что стал транслировать мысли «Может быть, взять всё к чёрту и бросить?». Эта осень вообще выматывает тревогой, сезонным ОРЗ, бытовыми моментами. Надо много мужества, чтобы продолжать делать своё дело.

Тогда я рассказала ему семейную легенду. Когда мама родила моего старшего брата, было очень тяжело, и она хотела бросить институт. И никто не мог её переубедить. Тогда к маме пришла тётка, жена бабушкиного брата, женщина сильная и решительная. И принесла ковшик. И сказала: «Вот тебе ковш, будешь варить кашу и ходить в институт». И больше никаких обсуждений и возражений.

И вот я всё это рассказываю мужу так пламенно, как комсомолка с трибуны: дескать, давай, жми, я тебя всегда поддержу, принесу ковш, сковороду, прочую там утварь, да всё, что скажешь!