– А я бы не стал утверждать это столь категорично… – Антипенко сменил вальяжную позу в кресле, всем телом развернувшись к собеседнику. – На карту поставлено слишком многое. Сведения, собранные в этих контейнерах, просто бесценны! Их единоличный обладатель фактически становится хозяином всего дальнейшего миропорядка. Поэтому, считаю, игра стоит свеч. Во всяком случае, я бы рассматривал этот вариант как один из возможных. Тем более что американцы первыми прибыли к месту приводнения аппарата и у них было достаточно времени, чтобы снять экипаж и контейнеры, а сам аппарат они могли просто утопить, предварительно отключив маяки.

Томилин внимательно выслушал обоих. Опять энергично потёр виски. Со страданием на лице присел в кресло напротив собеседников. Антипенко достал из кармана те же таблетки, которые он принимал в бункере, открыл коробочку.

– Это что у тебя, Михаил Владимирович? – заинтересовавшись, спросил Томилин.

– Очень хороший препарат. Нервы успокаивает, нормализует давление.

– Дай пару штук, голова просто раскалывается… – Томилин налил в стакан воды, с надеждой проговорил: – Может, отпустит.

Антипенко с готовностью высыпал ему в ладонь таблетки. Томилин кинул их в рот, запил одним глотком, запрокинув голову. Остатки воды он выплеснул в кадку с декоративной пальмой.

Сергей выплеснул из ведра на траву воду с пойманной рыбой. Передав ведро Свете, он стал торопливо собирать трепыхавшуюся рыбёшку в холщовую сумку.

Подняв с земли удочки, Сергей попросил жену:

– Свет, банку в ведро поставь… и телогрейку захвати.

– Угу. – Света поставила банку из-под червей в пустое ведро. Сверху положила свёрнутую телогрейку, на которой они с Сергеем сидели. Обнявшись, они не спеша пошли по тропинке к дому.

– Свет, скоро годовщина смерти Паши Алексеева. Мне в субботу надо будет в Москву съездить.

– Меня с собой не берёшь?

– Побудь с матерью, пожалуйста. Обидится… недавно приехали и… а так ей спокойнее будет. Я после поминок сразу вернусь. Обратно выезжать рано утром буду, до того как Москва машинами зальётся.

– Хорошо. Перед выездом позвони.

– Ты же ещё спать будешь!

– Ну и что? – Она подняла на него свои большие глаза. – Обязательно позвони, слышишь?

Сергей улыбнулся, ещё крепче обнял жену.

– Ну, ладно, ладно…

Они поднялись на взгорок перед домом.

– А где поминки будут?

– Официальные – в подразделении. А потом домой к нему поедем.

Жена Пашкина попросила, чтоб приехали. Да и без приглашения все бы приехали.

– Я помню, ты нас как-то знакомил… Я даже где-то телефон её записала. А вот лица её… совсем вспомнить не могу. А почему ты её назвал женой? Ты хотел сказать «вдова»?

– Она сама так просила… не называть её вдовой. И, я считаю, правильно… Они для ребят были жёнами, пусть жёнами и останутся.

Они подошли к калитке. Мама Сергея хлопотала на летней кухне.

– Ну что, рыбачки, пришли? Поймали что-нибудь?

– Ма, ты же знаешь, я без улова не возвращаюсь. – Сергей, улыбаясь, потряс увесистой сумкой.

– Ну и молодцы! – Она смотрела на них счастливыми глазами. Ей понравилось, что они ходили рыбачить вместе. – Мойте руки, сейчас будем завтракать.

Света отправилась мыть руки. Сергей высыпал рыбу в тазик. Сорвал у забора крапиву, накрыл ею рыбу. Помыв руки, он присоединился к жене, которая уже сидела за столом и вращала колёсико радиомагнитолы, отыскивая какую-то волну. Вера Николаевна накрывала на стол. – Свет, поставь лучше диск Саши Колбанова, не хочется сейчас эту попсу слушать…

Света, отыскав диск Колбанова с военными песнями, вставила его в магнитолу и принялась помогать Вере Николаевне накрывать на стол. Зазвучали первые аккорды песни, написанной боевым соратником Сергея. Вера Николаевна присела за стол и вместе со Светой стала раскладывать по тарелкам еду.