– А цвет крыльев как жопка навозной мухи – переливается ядовитой зеленью существа, копающегося в навозе и плодящегося там же, – усмехнулся доктор. – Каково это, заниматься любовью в навозе и рожать своих червячков там же? А, Ферзь? И где вы столько дерьма находите, чтобы устроить себе любовное гнездышко? Земля вроде чище не стала, но на ней нужного количества никак не сыскать. Есть специальная планета с говном?

Огромное насекомое мгновенно взвилось и в ярости оттолкнуло человека к стене. Между ними сразу возник Лансе:

– Ферзь, прости его! Он не желал тебе причинять вред. Он, просто, неразумное дитя!

– И зачем в Совете дитя? – Дородный Ферзь надвигался огромной чёрной горой, тесня защитника.

Эдгар с насмешкой наблюдал за этим цирком. Дожились до того, что рукотворный организм кидает собственного создателя. Недолго осталось Ферзям править мохванами. Уж об этом Эдгар позаботится.

– Он владеет ключом от врат Войора!

– Так пусть его отдаст и умрёт. Этот землянин нам не нужен. Он опасен, председатель! Это рекурсия мстительного и коварного бога, считающегося себя единоличным властителем Миров!

Лансе криво усмехнулся.

– Может и рекурсия, мой друг, но он все равно ничего и никогда не вспомнит. Не устраивай, Ферзь, здесь цирк, не сегодня.

Он говорил очень тихо, но Эдгар его слышал. Его передёрнуло от лицемерия председателя.

– Я чувствую запах его сути, – зашипел жук, пытаясь потеснить председателя и дотянуться до Эдгара. – Он уже на грани вступления в тело божества! Ещё одно-два воплощения, и мы столкнемся с непобедимым противником! Вы опасно недооцениваете это “дитя”! Он в силах раздвигать ребра Мироздания, председатель! Вы играете с огнем!

– Не сейчас, Ферзь. – Лансе жёстко опустил жука в кресло. – Заткнись уже, наконец! Здесь не место и не время выяснять способности доктора. Будь же сдержаннее! Позже мы обсудим с тобой суть доктора и твои домыслы. У тебя часом не полуразмыкание? Просто, закрой свой рот и прекрати истерику!

После упоминания о полуразмыкании, жук злобно свистнул и затих, опустившись в широкое кресло. Но узорная пыль его глаз начала плотнее стелиться по его блестящей груди. Он кипел от бешенства и унижения.

Эдгар осторожно попятился, делая вид, что ничего не слышал. Что же увидел Ферзь?

Лансе в этот момент повернулся к нему и, с натянутой миролюбивой улыбкой, более похожей на оскал шакала, заговорил уже громче:

– Итак, Эдгар, мы ждём твоего решения.

Доктор же в это время едва боролся со страхом, граничащим с неописуемым отвращением – он создал Мать Фердмах и первого Би-Ферзя, стараясь придерживаться форм священного египетского скарабея! И теперь такой навозный жук заносчиво возносит себя над людьми! И это не Би-Ферзь, а самый обыкновенный клерк иерархии жуков Фердмах! Какая ирония! Чудовище Франкенштейна!

“ Бойня и анатомический театр поставляли мне большую часть моих материалов; и я часто содрогался от отвращения, но, подгоняемый всё возрастающим нетерпением, всё же вёл работу к концу”, – цитировал про себя доктор своё любимое произведение с недоброй ухмылкой.

– Мне нужно время, чтобы обдумать столь лестное предложение, – Эдгар кинул осторожный взгляд на Императора, едва удержавшись от сарказма и стараясь придать голосу всю возможную серьёзность и важность, от чего становилось ещё смешнее. Волк продолжал безучастно смотреть в пол рядом с ногами жука, но рука его едва заметно дрогнула.

– И, сколько времени тебе потребуется на размышления? – улыбка Лансе стала угрожающей. – Ты должен понять, что тобой давно интересуется гильдия волхвов. Они убеждены, что ты враг им по причине того, что участвовал в создании Матери Фердмах. Либо ты с ними, либо с нами. Иного быть не может. У тебя нет времени думать.