– Пока нет, – гер Цукерман нервно заелозил, пряча глаза, – У власти в СССР пока не стоит никто, способный продать нам…

– А, заткнитесь, уже, гер Цукерман! – Лансе едва справился с раздражением. – Все продаются! Предложите больше! Гораздо больше, гер Цукерман, не жадничайте, мой друг, не жадничайте. Помните, что все ваши действия окупятся в высшей степени в пользу Совета Игроков.

Эдгар молча поднёс бокал к губам, чтобы скрыть беспокойство и неприязнь, внезапно возникшую к генералу Нодджету. Что происходит? При чём здесь НАТО, прибытие Ферзя и ресурсы двух планет? Что он упустил?

Игроки хором вскинули руки, поддаваясь незнакомой традиции, напоминающей приветствие Фюрера, но с небольшим отличием. Через несколько минут все расслабленно застыли в креслах и перевели взгляды на Лансе и Эдгара, словно в ожидании некоего занятного театрального действа. Они некогда были близкими друзьями, но Игра превратила их в соперников. Невзирая на очевидное поражение Эдгара, потерю им всех игровых фигур и заветного ключа несколько тысяч лет назад, его бывшие друзья опасались недооценить его способности – никто из них не верил, что молодой доктор и невероятно талантливый игрок-созидатель в одном лице внезапно отказался от Игры. И они оказались правы. Он остался в Игре, но уже по своим правилам, играя тихо и незаметно, и только в момент засыпания, когда мозг транслирует в среду иные частоты. Он выстраивал век за веком новые, очень мощные полотна внутри замкнутой сферы, постепенно расширяя своё влияние, рассчитывая со временем заглушить игры Совета Игроков одной своей, на частотах, недоступных их пропитым мозгам. Новые энергии и частоты Игры позволят быстрее отслеживать нарушителей, желающих творить войны и катаклизмы на планетах. Совет Игроков не замечал новые событийные ряды, скользящие, прошивающие и пронизывающие их игры из-за иных частот. Когда плотность детализации его полотен достигнет максимального наполнения, он взорвёт их игры изнутри, разом высвободив все свои событийные ряды. Они мгновенно поглотят все их намерения, разрушат, разметут их творения. Жаль только, что они не перестанут быть игроками…

– Вы ждёте, чтобы я спросил: “зачем вы меня позвали”. Так?

– Совершенно верно, гер Рохау, – Лансе ухмылялся во весь рот, обнажая мелкие, направленные внутрь зубы. – Мы обнаружили твоё хранилище в Корнуолле, где много веков ты прятал ключ. Прямо в сердце старого замка Тинтадель. Здорово, правда?

Чересчур внимательные лица присутствующих застыли на лице Эдгара. Он чувствовал их амбре насмешки, ненависти, злобы, презрения, любопытства. Они не нашли ключ. Иначе, зачем этот спектакль?

– Без сомнения, здорово. Счастлив внимать вашей радости. И? Что дальше? – Эдгар усмехнулся, откинулся и расслабленно потянул шампанское, поглядывая на Лансе поверх края бокала. Ему стоило огромных усилий задавить в себе беспокойство и вопросы по поводу исчезновения ключа. И ещё присутствие убийцы основательно выбивало из равновесия. Убийца, буквально вцепился в него взглядом. Кто он? Эдгар, внезапно вспомнив совет Вельтрак, быстро вынул из кармана конфетку и, громко пошуршав обёрткой, кинул лакомство в рот. Члены Совета удивленно наблюдали за ним. Все, кроме Ферзя. Тот дёрнулся всем телом и завертел головой, шевеля жуткими жвалами. Вот ты и выдал себя, тварь. Эдгар профессионально скрыл разъярённый взгляд и посмотрел в глаза Лансе. М-м, а вкусненькая конфетка. Малинка. Умопомрачительно!

– Ну, так, что вам от меня надо? – Эдгар щурился от удовольствия, громко причмокивая и наслаждаясь фруктовым вкусом карамельки. Надо бы ещё попросить у ведьм волшебных конфеток. Доспех-невидимка?