– И ты теперь мыслишь, как мохван. С чего ты взял, что высокочастотный мозг не сможет ничего двигать? И что тебя убедило в том, что человек – венец великого строения Мироздания? Он просто, разумное млекопитающее. – Учитель недовольно сдвинул брови и отвернулся, намереваясь в будущем поработать над убеждениями шута.

– Потому что мысли человека при высоких частотах станут слабыми, тонкими. Наш мир и его физика не допускают пока законов материализации тонких структур в виде высоких частот. Материализация строится на низких частотах.

– Это не так, – недовольно буркнул землянин. – Мы ничего не знаем о частотах мозга.

– Но при этом творите бесконечное множество миров внутри себя и вокруг себя, – хмыкнул подросток. – А без животного белка ваши мозги слабеют, теряют способность творить на скорости движения всего Мироздания, потому что оно всё целиком построено на смерти. И жизни.

– Это спор о смердах и светариях, – Император положил тёплую ладонь на голову мальчика. – О белом и чёрном, о живом и мёртвом. В нашей Вселенной нужны разные проявления частот мысли. Они также создают своим противоборством движение. Они также культивируются, отсеивая всё слабое и не приспособленное к бесконечному развитию. Но последнее тоже не исчезает бесследно, оно становится базой, основанием для рождения нового. Это как мёртвое тело питает собой новые ростки. А за нами право выбирать, кем быть и какими быть. Но прерывать симбиоз плохого и хорошего не следует, дабы не остановить абсолютное движение Мироздания. А существа, что не едят мяса, не наносят никому вреда. Они лишь выполняют свою функцию естественного торможения скорости Мироздания, несущего всех и вся к смерти.

Император смолк, задумавшись внезапно о том, что и такая позиция может быть ошибочной.

– Но убивать плохо. Убивают только хищники, чтобы прокормить себя и своё потомство, – продолжал настойчиво ворчать Лехсан, укоризненно сверля упрямого мальчишку.

– Значит, я буду хищником, – Огли со вздохом откинулся спиной о ногу Императора, решительно и свысока взглянув на учителя. – Нельзя допустить, чтобы пресеклось движение миров.

– И ты будешь есть себе подобных? – Лехсан подался вперёд, начиная заводиться.

– Нет.

– Тогда зачем убивать?

– Чтобы двигался мир, его время и пространство. Я стану очищать миры от слабых. Пусть мир станет сильнее и прекраснее.

– Я всё равно тебя не понимаю.

– Исход душ из тел двигает миры. Во всех мирах одновременно. И происходит это постоянно и циклично, – мальчик снисходительно усмехался, глядя учителю в глаза. – Если войны, в которых я буду побеждать, окажутся недостаточными для развития и движения миров, я передам своим потомкам голод крови. Я сделаю их настоящим хищниками, беспощадными и сильными. О моих потомках будут слагать легенды.

Лехсан смотрел на Огли, как на сумасшедшего с нескрываемым ужасом. А Император, понимая, что мальчишка несёт полную ерунду, всё же вскинул голову, не замечая, как его мохванская суть возгордилась воспитанием приёмного дитя.

– Да, с чего ты всё это взял?! Неужели, тебе не достаточно появления смердов на Земле и Войоре?! И не ускорит ли это конец всему?! – Взбеленился Лехсан.

– Смерды появились, потому что мирам нужно чем-то заменить отсутствие сильных хищников, очищающих мир. Мои потомки сменят и мохванов и смердов. Они будут очищать мир от слабых и ущербных. Я сделаю так, чтобы они чуяли сломанные хромосомы. Они придут в этот мир чтобы…

Огли внезапно замолчал, глядя в никуда. Его потомки хищники приведут этот мир к гибели. Лехсан прав. Почему он увидел их? Почему он увидел крылатых убийц, спешащих истреблять людей Земли? На их крыльях мир скатывался в безграничные океаны крови и черноту с горящими глазами Аима… Потомки крылатого бога Хранителя Ра развернут столь разрушительные войны, что х-игроки покажутся на их фоне желторотыми птенцами!