В зал вошёл Раккан и, ворча под нос, вцепился гребнем в волосы принца, гремя цепями для боевых пайкчхиков.

– Ты бы хоть не позорился. Вышел в главный зал без пайкчхиков, без одежды, в одном схенти. Бездарь!

– Мне жарко, – пробубнил Джахарвалл, продолжая двигать слайды перед собой.

– Дурной тон выходить к офицерам в таком виде. Да ещё и без ускха и венца.

Принц бросил на угзи гневный взгляд.

– Замолчи, Раккан, – прошипел он, украдкой поглядывая на спящего отца. – Короля разбудишь, убью. Делай свою работу молча, как подобает угзи. Ты мешаешь мне.

– Принято, – Раккан только сейчас увидел огромную фигуру Имрена. Крылья короля безвольно свисали по обеим сторонам кресла и время от времени мелко подрагивали. На них отчетливо бугрились свежие шрамы и следы лечения в капсуле.

– Что с ним?

– Чего? – Принц оглянулся.

– Что с отцом? У него были изорваны крылья. Видишь?

– Не знаю, – Джахарвалл с тревогой оглядел отца. – Проснётся, спрошу. И, Раккан, я теряю терпение. Доделывай пайкчхики и сгинь.

– Принято, – угзи намеренно дёрнул принца за косу, вплетая цепь и ухмыльнулся, услышав судорожный вздох. – Закончил.

– Проваливай уже! И больше не смей дёргать меня! Зубы выбью!

– Агась, – Раккан тихо засмеялся и вышел, бросив через плечо:

– По поводу зубов потом потолкуем. Ещё раз выйдешь в зал голым…

– Проваливай! – Джахарвалл в бешенстве швырнул вслед угзи своим ускхом. – И я не голый. Просто на острове очень жарко, – добавил он шёпотом, не отрывая взгляд от слайдов.

Имрен испуганно вскинулся спустя несколько часов и протёр лицо. Сын сидел рядом, окружённый колбой его компьютера.

– Я долго спал?

– Не важно. Тебе необходим отдых. Поешь, отец.

Король поморщился, собирая крылья. Отлежал суставы. Непослушной рукой взял со стола мясо и жадно впился в него зубами, запивая ядом ллояра и поглядывая на принца.

– Мы сделаем это, – Джахарвалл выключил компьютер и вернул браслет.

– Не боишься? – Имрен говорил с набитым ртом.

– Мы не можем рисковать другими игроками и нихмирами. Ты меня, безусловно, защитишь, отец, в случае внештатной ситуации. И у меня не трое семейственных угзи, а двадцать. И все они проверенные боями штурмовики и отличные стрелки.

Имрен кивнул, вытирая с подбородка пролитый сок сотуса.

– Что с твоими крыльями? – Джахарвалл поднялся и обошёл отца со спины, разглядывая едва зажившие раны.

– На Милдеросс напали, невзирая на включённые барьеры и щиты. Кривые проникли в город. Учёные и угзи не смогли обнаружить порталы. Мы уже год на дарханцириусе. Дрейфуем в облаках кримов. А крылья порвал, когда поднялся в воздух свой экзоскелет.

– Ты не долечился, отец.

– Это всё, на что способны капсулы. Яхиль говорит, что частоты войори изменились и капсулы больше не способны нас исцелять полностью. Они могут только поддерживать жизнь и немного регенерировать ткани.

Брови принца сдвинулись.

– А город? Его больше нет в пустыне?

– Так и есть. Я принял решение выжечь его дотла, – король внезапно задумался и медленно отодвинул чашу с соком. Голос. Он вспомнил голос, спросивший его о сожжении города. После этого голоса кривые начали стремительно отступать. И кто-то отвечал с грузового флагмана. Это был не кривой. Кривые не умеют говорить.

Имрен быстро включил связь с Милдероссом. Услышав нежный голос Яхиль, он расслабился.

– Доченька, проверь хроники нашего отступления в пустыне. Я слышал голос с грузового корабля, когда кривые проникли в него и лабораторный комплекс.

– Хорошо, папа. Когда ты вернёшься?

– Скоро, малышка. Скоро. До встречи.

– До встречи, папочка. Я люблю тебя.

– Доченька? Папочка? – Джахарвалл с улыбкой смотрел в посветлевшее лицо короля.