, Стивен Тернбулл «Самураи. История японской военной аристократии»[101] и Томаса Конлейна «Оружие и техника самурайских воинов 1200–1877»[102]. Важной монографией, которую нельзя обойти стороной при обращении к теме возникновения самурайского сословия, является работа Карла Фрайдэй «Hired swords: The rise of private warrior power in early Japan»[103]. В качестве одного из первых серьезных исследований в области формирования японского национального характера необходимо упомянуть книгу Рут Бенедикт – «Хризантема и меч: модели японской культуры»[104]. Заказчиком данного исследования выступило ведомство военной информации США. Свою работу над книгой Рут Бенедикт начала в 1944 г., когда война между США и Японией еще продолжалась, а американскому командованию срочно требовались данные о противнике и о его особенностях. Причина, по которой книга Р. Бенедикт оказалась востребованной, указывает на важность понимания именно японской военной стратегии и реализации её на поле боя. Другим важным исследованием в области психологии японского солдата стало исследование будущего генерала армии США Боннера Ф. Феллерса «Психология японского солдата», в котором он рассматривал влияние синто, самурайского духа на формирование психологии японского солдата перед Второй Мировой Войной[105]. Своё исследование Ф.Б. Феллерс завершил размышлениями о важности для американских офицеров понимания психологии японского солдата. Важным исследованием о взаимосвязи дзэн и японской стратегии является работа Томаса Клири «Японское искусство войны. Постижение стратегии»[106], недостатком которой можно назвать только то, что Т. Клири рассмотрел влияние лишь одного религиозно-философского течения.

Таким образом, следует отметить, что в Японии, Европе и США исследования в области боевых искусств (яп. – будогаку, англ. – martial arts studies) являются признанным направлением научных исследований. В Японии в работу по составлению сборников и энциклопедий по боевым искусствам включены как отдельные исследователи, так и целые организации (Ни-хон Кобудо Синкёкай, Ниппон Будокан и др.). В Европе одним из центров изучения боевых искусств является Кардиффский университет, в котором ежегодно проводятся международные конференции, посвященные боевым искусствам.

В Российской Империи интерес к японской воинской культуре, боевым искусствам и джиу-джитсу, в частности, появился в конце XIX века и пережил бурное развитие в начале XX века. Джиу-джитсу преподавали в атлетических кружках, устраивали показательные турниры, обучали полицию. Такой интерес вызвал активизацию книгоиздания по этой теме. Первой российской книгой стала книга капитана полиции Анатолия Александровича Демерта «33 боевых приёма нападения, обороны и обезоруживания по японской системе Жиу-Житсу»[107]. В 1902 году выходит статья Л. Богословского «К вопросу о характеристике японцев: Этические основы жизни благородного сословья в Японии», в которой он затрагивает темы бусидо и харакири[108]. После революции 1917 года вплоть до 90-х годов в отечественном востоковедении вопрос изучения боевых искусств и их влияния на формирование культуры поднимался крайне редко. Среди серьезных причин можно назвать классовую нетерпимость по отношения к воинскому сословию и запрет на практику боевых искусств в 80-х годах.

Первыми работами, затрагивающими темы боевых искусств, стали статьи Н.В. Абаева о китайском ушу (1981-82 гг.)[109] и статьи А.А. Долина в журналах «Азия и Африка сегодня», «Дальний Восток»[110]. Статьи А.А. Долина представляли собой выдержки из подготовленной им в 1982 году книги «Кэмпо – истоки воинских искусств». Из-за бюрократических проволочек, идеологических препятствий и отзывов недоброжелателей издание данной книги затянулось практически на 10 лет