– Остановите, – попросила она водителя. До вокзала осталось метров двести. – Спасибо большое!

– Здесь выйдешь? Дай хоть с чемоданом помогу.

– Благодарю, не надо.

– Что, из дома убежала?

Света обернулась на порожке.

– А вот это не ваше дело.

– Училась бы лучше! А так никому ты будешь не нужна, – холодно бросил водитель. – Раньше в восемнадцать сбегали в Москву, ради хорошей жизни, а теперь вон в тринадцать. И что ты там найдёшь? Только на панель и всё?

– Не ваше дело! – закричала Света, уже стоя на земле, за пределами территории наглого водителя, там, где он больше не имел прав. Крик вышел негромким, и не перекрыл даже шума мотора.

– Бросай эти мысли и возвращайся домой!

Не дав беглянке ответить, водитель нажал на кнопку. Дверь автобуса скрипнула. Железная машина покатила дальше, гордо освещая себе путь. Света осталась одна в полутьме, под звёздами, фонарями и далёкими, но, в то же время, близкими огнями вокзала.

«Всего какие-то двести метров. Ха! Обойдусь без вашей помощи, господин Всезнайка!»

Внутри у Светы горел адский огонь. Ещё никогда её так не оскорбляли. Не прочили панель. Белая и пушистая сущность пока не сгорела в этом огне, но уже ясно чувствовался запах её подпалённой шерсти.

Света перешла дорогу по зебре. Путь до вокзала немного сократился, но его свет манил ещё будто на горизонте.

«Я как мотылёк, летящий в костёр».

Наверное, стоило отогнать эту мысль – уж больно она пугала. Но Света решила: «Пусть остаётся. И пусть она будет моим проводником».

Не продали. Ещё одна преграда – злая тётка, бесчувственная кассирша. Девочка не успела попросить билет, не назвала пункта назначения, как тётка уже спросила паспорт. Ну, конечно! Чего ещё стоило ожидать? Деньги у Светы были – как и полагается бунтарке, свой поход она начала преступлением, ополовинив мамин кошелёк. В наличии беглянки было двенадцать тысяч двести рублей, плюс мелочь. На билет, на еду и на непредвиденные расходы должно было хватить, по крайней мере, на несколько дней. Света чувствовала себя взрослой, держа в руках такие деньги. Но вот чего не хватало ей для полноты ощущения зрелости – так это простой книжицы, которая, по несправедливым законам, выдаётся только в четырнадцать.

Она развернулась. Ничего другого не оставалось. Оглядела вокзал: длинные ряды скамеек, лениво бродившие туда-сюда охранники, сонные люди, краем глаза охранявшие свои чемоданы.

– Такси, такси, – повторял у выхода кавказец, будто мантру. Ключи, которые он вертел на пальце, заменяли ему чётки.

– До Новосиба поедешь? – уверенно обратилась Света.

Кавказец сначала опешил. Девчонка лет двенадцати, в начале сентября, едет на ночь глядя, да ещё в другой город – в Сибирь. Таксист поёжился, не то ощутив кожей сибирский мороз, не то представляя себе чеки за бензин. Недолго думая, кавказец назвал цену. Сумма превышала светин бюджет более чем в полтора раза.

– Ладно, спасибо.

Она отошла спиной вперёд, плавно, бессознательно чувствуя, что водитель такси может поймать её за плечо, решив поторговаться. Но минутой позже бредовая мысль отпустила – торговаться нужно было бы ей, а никак не кавказцу. Тому невыгодно везти куда-то малолетку, а потом отвечать на вопросы милиции.

То ли мысли материализовались, то ли это было очередное совпадение, но в зале появились двое в форме. Один, не торопясь, направился в сторону беглянки. Другой что-то сообщил по рации.

«За мной? Чёрт, да конечно за мной!»

Бежать было поздно – до милиционера была пара шагов. Света успела только отшатнуться.

– Тихо, тихо ты. Калинина Светлана?

– Да, – едва слышно ответила она.

Сотрудник милиции положил ей руку на плечо. Пальцы были холодные и твёрдые. Милиционер не давил, зато давал понять: шаг влево или шаг вправо будет считаться попыткой бегства.