– Да мы, в основном, память-то стираем… ну, как тебе сказать? Это процентов двенадцать нашей работы. Остальное время мы выполняем… – она заговорила тише, несмотря на то, что обе подруги шли под «игнором» и окружающие не могли их заметить. – Только это между нами. Основная наша работа – манипулятивные действия. То есть, там подправить, тут подрихтовать. Не всегда человеку нужно что-то зафиксировать. Иногда нужно его направить в определённое русло, – она оглянулась на реку. – Вот, как Москва-река. Она течёт по каналу. Чтобы река не выходила из берегов, этот канал нужно поддерживать, ремонтировать иногда. Мы занимаемся ремонтом каждый день. Это, по сути, и есть управление.

– Например? Чем вы с Костей в последнее время занимались?

– Маленьким девочкам такое знать не положено, – она расхохоталась.

– Ну, Мара! Серьёзно. Я в плане работы.

– Большую часть наших заданий мы и сами не знаем, что делаем. Меня это иногда выбешивает, аж жуть! Но потом привыкаешь. То есть, типа, один готовит табурет, другой плетёт верёвку, третий варит мыло, а что происходит в общей картине – для каждого по отдельности остаётся тайной. Мы, конференции, не сильно отличаемся от непосвящённого человечества.

– А вы убиваете? – спросила она серьёзно.

– Крайне-крайне редко. Лично я, никогда. Но вообще, бывает, приходится, когда случай безнадёжный. Чаще либо фиксируем, либо вербуем. Некоторых держим «на коротком поводке».

– Как меня?

– Как тебя, – вздохнула Маша, поморщилась, оглядела реку. – Такие как ты в нашей бюрократии – категория NN. Non-fixable non-agents. Если станешь агентом, тебя переведут в категорию NA. Для этого надо стараться. Показывать хорошую смекалку, сноровку. Уметь находиться везде и нигде.

– Я научусь. У меня хорошая учительница, её зовут Мара.

– Подлиза!

– Я хочу путешествовать!

– Только ради этого? Становиться агентом для этого не нужно, – она облокотилась об ограждение. – Достаточно разбогатеть.

– Я уже богата! – Света вспомнила про счёт, который мама пополняла каждую неделю. Она не представляла, сколько там накопилось, но, наверное, больше миллиона. От осознания этого, закружилась голова. Конечно, ей не всегда платили по тридцать тысяч – куда чаще выходило меньше. И всё же, она зарабатывала столько, что мог бы позавидовать средний москвич.