– Наставники обучают его всему необходимому. Уверяю вас, он будет готов, когда настанет время…

– Я умею читать… – начал Цзянь – и замолчал, когда Тайши повернулась к нему. Ее пристальный взгляд был невыносим. – Ну, немножко… – чуть слышно закончил он.

– Он умеет читать… ну, немножко, – передразнила она. – Я тащилась через Зазубренные горы, поскольку меня уверили, что я увижу легендарное величие. Что Предреченный герой, спаситель пяти Поднебесных – зрелище, которое выдается раз в жизни. И что я увидела? Кучку калек и восьмерых глупцов, обучающих высокомерного избалованного мальчишку махать мечом, как палкой.

Цзянь наконец отлепил язык от нёба:

– Вы не имеете права так со мной разговаривать!

Тайши не обращала на него никакого внимания.

– Дворцовый управитель Фаару, я приняла решение. Я сама займусь обучением мальчика. С этой минуты он под моей ответственностью. Надеюсь, еще не слишком поздно.

Синсин поднял руку, как школьник:

– А как же мы?

Тайши резко ответила:

– В ваших услугах больше не нуждаются. Я хочу, чтобы вы все до единого покинули дворец до следующего восхода Короля.

Огонь в душе Цзяня наконец превратился в бушующий пожар. Если его наставники слишком вежливы и почтительны, чтобы защищаться, он, их ученик, заступится за них. Гнев придал ему храбрости.

– Это ты немедленно покинешь нас, женщина. Ты всего лишь посланница князя Шуланьского. Думаешь, можешь указывать всем только потому, что сжульничала на арене? За пределами площадки я никаких фокусов не потерплю!

Тайши смотрела на него с таким видом, будто укусила кислую сливу. Цзянь ожидал другой реакции. Он продолжал:

– Я – Предреченный герой народов Чжун. Мои наставники никуда не уйдут. Таков мой приказ. Они сделали меня воином. Я готов сражаться с ордами Хана хоть сейчас, если потребуется. Ручаюсь, я запросто его побью.

Он выпятил грудь. Тайши внимательно смотрела на него, но на сей раз Цзянь не съежился под ее пристальным взором. Что она могла с ним сделать? Убить? Снова ударить по лицу? Пусть попробует. Для жителей Чжун он был почти богом.

– Правда, мальчик? – К его огромной досаде, Тайши улыбнулась. – А что тебе известно о Хане?

Цзянь вздернул подбородок:

– Он чудовище: наполовину человек, наполовину лошадь. Он силен, как гора, и туп, как булыжник. Он правит дикими ордами, сея ужас и смятение. Я сражу его, как бешеную собаку.

Тайши рассмеялась. Отчего-то чем радостнее делалось ее лицо, тем грознее она казалась.

– Это рассказали тебе глупцы, ни разу не ступавшие на поле брани? Ну а я вышла на бой против Хана, и наши клинки сошлись. Он дик, но не в том смысле, как ты думаешь, – ее голос зазвучал мечтательно и певуче. – Он выше любого обыкновенного человека. Волосы, которые разливаются, словно Травяное море. Голос сотрясает землю. На поле боя он сила природы. Ноги танцора, руки художника, уста поэта… – Тайши помолчала. – Ну, вроде того. Хотя, на мой вкус, его творениям недостает утонченности.

– Что? – Цзянь, казалось, растерялся. – Ты вообще на чьей стороне?

Тайши пожала плечами:

– Сам увидишь, если тебе не посчастливится и ваши пути пересекутся. Надейся, что это произойдет через много лет, мальчик, потому что Вечный Хан – художник смерти, бог войны, правая рука жестокости. Он убивает с выдумкой, истребляет противников десятками и сотнями для развлечения…

Она подошла ближе. От нее пахло персиками и немного опиумом и гнилью.

– В бою Хан – вихрь, состоящий из боевой ярости и мастерства, отточенного до совершенства. Он обладает силой великана и быстротой гадюки. Он ездит в бой на слоне и одной атакой стирает с лица земли целые отряды. В битве у Северного Пэньина он с пятьюдесятью всадниками перехитрил и уничтожил шестьсот воинов, в том числе двух вражеских генералов. Затем катуанцы сровняли город с землей и перерезали три тысячи мирных жителей.