Но она знала, что против нее был самый мощный из бесов, лучше не иметь таких врагов, как этот.

Русалка в это время уже отдавала ему шапку-невидимку, скатерть – самобранку и ковер самолет. Зная о них всех, Алешка никогда не слышал, чтобы кто-то из них владел ими всеми сразу. И вдруг ему привалило такое счастье.

Он знал, что ни у кого из воинов Владимира нет таких помощников. Но они, скорее всего и не взяли бы их, потому что слишком горды были и надеялись только на себя самих и мечи свои.

Но он был сделан из совсем иного теста, ему это вполне сгодится. Он знал, что в жизни ему это непременно пригодится.

Правда, он понимал, что за все надо платить. Но он готов был за победы свои грядущие расплатиться. Игра стоила свеч.

№№№№№№

Бес видел, что юноша не особенно торопился покидать гостеприимную русалку. Так, чего доброго ей удастся и влюбить его в себя. Но это пока не входило в его планы. Ему вовсе не хотелось присутствовать при обольщении и отбивать потом его яростно. И он потащил Алешку как можно скорее на берег.

– Не понимаю, как тебе могло понравиться под водой. Я побольше приспособлен. Но никак не могу больше часа там находиться, замерз как собака, промок весь до нитки, а ощущения такое, словно тебя в бочку дерьма окунули и не один раз. А у тебя такой довольный вид, словно ты на седьмом небе побывал, не понимаю я этого, – удивленно возмущался он.

Алешка понятия не мел о том, что там, на седьмом небе делается, но он догадывался, что это самое лучшее и самое желанное место. И он немного устыдился того, что уютно ощущал себя в самом неподходящем месте.

– Сколько времени прошло? – спросил он, – зная, что потерял ему счет давно.

– Смотря где, – перебил его нетерпеливо бес, – здесь оно идет медленно, и часа еще не миновало, а на земле, где все кружится, прошел целый день. Вместо утреннего въезда в столицу, он будет там только вечером.

– Ты там шороху наделать успел, – говорил бес, – слухи уже самые разные витают.

– Вроде слух о подвигах разлетелся, а богатырь, их совершивший сквозь землю провалился. Голову им морочить еще до явления своего ты начал, дорогой. Смотри, не переусердствуй с этим. Да и князь слишком капризен, он не любит ждать своих воинов, – помолчав, прибавил бес.

Но словно тридцать три богатыря из старой сказки, они уже выходили на морской берег, отряхивались и оглядывались по сторонам, и показались какими-то чудовищами дивными, по крайней мере, тот, который был видим человеческому глаза. Бес же фыркал и отряхивался, как собака очень долго и с трудом приходил в себя. А как только земли коснулся и воздуху глотнул, в тот же миг растворился, только его и видели. Богатырь даже глазом моргнуть не успел и ни о чем у него не спросил.

Бес не ошибся во времени. На земле в тот миг алел закат. И так красиво она была освещена багряным светом, что после темноты подводной, сердце у богатыря от восторга зашлось. И пейзаж таким ясным, после размытых подводных показался, что он искреннее радовался своему возвращению.

Алешка остановился, как вкопанный и взирал на это зарево небесное, и впервые мог он сравнить землю с совсем иным царством, понять, насколько она близка и дорога ему во всей своей красоте первозданной. Как прекрасно, что однажды ему довелось прийти в этот мир и на какой-то срок в нем оставаться.

– Как красиво все вокруг, – говорил он, любуясь всем, что видел и слышал.

– Полезно бывает на дне речном побывать, чтобы научиться ценить то, что имеешь, – согласился с ним бес, но стал торопить его.

– Князь слишком долго тебя ждет, закат будет и завтра, и потом, и ты на него еще налюбуешься досыта, – недовольно ворчал он за его спиной, решив, что ему достался слишком сентиментальный тип, он на все эти красоты никогда особенного внимая не обращал – ничего в них не было такого. Да и то сказать, когда тысячу лет тут находишься, что только не увидишь, и какая разница какого цвета море или небо, лишь бы оно неудобств тебе не причиняло, в виде той же грозы, когда вымокнуть придется. Бес снова начал отряхаться, хотя уже просох, и шерсть его больше не слипалась и меньше воняла после подводного путешествия.