Он встрепенулся очень быстро, потому что понимал, что угарного пара наглотался уже достаточно. И там, куда он прыгнул, было так душно, что и продохнуть невозможно.

Алешке показалось, что какая-то женщина в тот миг к нему пожаловала. И он обрадовался этому и решил немного развлечься, кто ты она такая не была. Но куда она так неожиданно делась, кто лишил его такой радости?

Но размышлял он об этом не особенно долго. В тот момент он вздохнул и замер на мгновение, впервые почуял добрый молодец, что он больше не может дышать. Состояние подобное показалось ему таким странным, необычным и жутким, что он не мог больше ни о чем подобном думать. И визг его был похож на ужас перепуганного поросенка. Он понимал теперь, отчего девчонка выскочила, словно ошпаренная, а вернее угорелая. Но он сам при этом не мог пошевелиться, словно онемел или остолбенел – таким странным было его состояние.

Наверное, он так и рухнул бы, словно дуб подкошенный, но перед глазами его будто искры пробежали, и что-то яростное в душе его мелькнуло.

Одна за другой головешки полетели в его сторону. И ничто не могло их остановить больше. Головешка задела его плечо, страшная боль заставила взвизгнуть и пригнуться, за ней прямо в него попала вторая, потом еще и еще. Алешка метался по бане, словно загнанный зверь, пока вернувшийся бес не распахнул дверь, и не выкинул, из последних сил собравшись, его на улицу.

Именно на свежем воздухе, все еще боясь дышать, он очень медленно стал приходить в себя и поглубже вдохнул воздуху.

И только отдышавшись, он почувствовал себя нормально.

Никогда не смог бы он понять, что это было таким приятным делом – просто оказаться на улице. Все, что было вокруг, показалось ему таким дорогим душе ее: и звезды, и луна, лениво плывшая между облаков. И он торжествовал, избежав самого худшего.

Но то, что он стоял на краю обрыва и одной ногой уже ступил туда, это было такой же реальностью, как и то, что он спасся от этой пропасти. До этих минут смерть казалась ему далекой, почти нереальной, и только здесь он переменил свое к ней отношение. Но она так близко к нему подошла, что он на этот раз мог и не отвертеться от нее, если бы не случайность, именуемая бесом. Он понимал, что только ему должен быть благодарен за все, что с ним случилось.

Еще полчаса провалялся в траве высокой богатырь. Он смотрел, не отрываясь, на небо и на звезды и дышал свежим распрекрасным воздухом, а зрелище это казалось ему великолепным.

– Спасен, – наконец догадался он и уверен был в том, что жив и невредим.

№№№№№№

Банник опомнился. Он тоже пришел в себя и стал поспешно тушить тлевшую рядом головешку, которую он недавно швырнул вослед богатырю и бесу, уносившемуся вместе с ним.

– Ты и баню свою готов был сжечь, – усмехнулся тот. И было видно, что он просто издевается над всем, что происходит тут.

– Тут много воды, она не сгорела бы, – огрызнулся Банник, понимая, что такое и на самом деле могло случиться.

– Но это еще можно проверить – сгорит или не сгорит, – не отступался бес. Он даже порывался вытащить другие головешки из печки, но тот остановил его.

– Хватит измываться, от тебя больше никакого покоя нет и быть не может, перестань под ногами крутиться.

Бес обиделся на него за грубость. На этом, не прощаясь, они и расстались в тот миг. И хозяин бани уселся на сырой пол, обиженный на целый мир и самый несчастный. Он понимал, что Алешку, да еще вместе с бесом победить ему ни за что не удастся, но надежда все-таки оставалась. Она как всегда умирает самой последней. Ему не хотелось верить в то, что все может так плачевно для него завершиться. В этом чувствовалось, что-то предательское и скверное.