Лёка себя чувствовала глупо. Невероятно, но так – все сказанное Стасом было чистой правдой. Девушка это чувствовала. Что-что, а убийства он не замышлял.

Растерянно она продолжала на него смотреть. То, что Стас обсуждал в баре какой-то секрет было очевидным, и то, что ничего плохого для Гольберга он не замышлял, – казалось ясным как божий день. Тогда что?! Лёка терялась в догадках.

Видя растерянность девушки, Стас решил поставить жирную точку в затянувшемся и изрядно потрепавшем его нервы обсуждении.

– Лёка, клянусь профессиональной честью, ничего плохого против Гольберга я не замышляю и до последнего буду охранять его жизнь. Можешь в этом не сомневаться.

Насмешливо подняв ладонь, Стас торжественно добавил:

– Клянусь, клянусь, клянусь!

– Договорились… – виновато опустив голову, девушка отошла в сторону.

Желая ее подбодрить, Стас совершенно искренне добавил:

– А с тобой приятно работать! Тыл прикроешь!

Герой ночи

Дни шли за днями. Лёка продолжала ежедневные тренировки и утренние пробежки. Теперь из квартиры выходили по двое. Похоже, всей информацией владел только Константин, остальной группе было дано распоряжение о предельной осторожности и полной боевой готовности.

Анатоля девушка так и не навестила. Глубокие раны и синяки заживали медленно и неохотно. Появляться в таком виде на публике он не спешил. Но всякие, даже такие страшные травмы рано или поздно заживают. И, наконец, почувствовав себя способным показаться перед девушкой, Анатоль позвонил Лёке в квартиру телохранителей.

– Привет, я уже похож на человека, зайдешь, поболтаем…

– Наконец-то, тебя слышу! Иду! – Лёка обрадовалась возможности увидеть старого друга и еще… она чувствовала благодарность за предоставленный шанс. Переменам, что произошли в ее жизни, она радовалась, неожиданно радовалась, как будто вспоминая давно забытое предназначение.

Анатоль изменился. Он похудел, осунулся и, похоже, несказанно устал от лежания в мягких подушках. Во взгляде, несмотря на все еще потрепанный вид, кипела жажда действия.

Вскочив навстречу девушке, он увлек ее в столовую, скрываясь от глаз охраны. Там их ожидал стол, накрытый всевозможными продуктами. Как поняла девушка, предпочтение отдавалось витаминосодержащей еде, а именно гранатам, апельсинам, черной и красной икре… Гольберг-старший взялся за здоровье сына всерьез.

Элегантно усадив Лёку за стол, парень принялся угощать ее всеми возможными вкусностями, приговаривая:

– Угощайся, угощайся, хоть немного поможешь мне с этим «рогом изобилия». Папаша решил кормить меня «на убой». Говорит, мне сил набираться надо! А я всю жизнь любил черную икру, теперь, веришь, даже видеть ее не могу…

Недостаток общения за последние несколько недель вылился у Анатоля в нескончаемый поток слов и жестов. Он без умолку тараторил… энергично ходил по комнате… размахивал руками… – и получал удовольствие от наконец-то появившегося собеседника его маленького представления.

– Раньше я обожал свою квартиру! Теперь я ее боюсь! Даже в туалете мне кажется, что за мной наблюдают!.. Я схожу с ума! К окну подойти не могу – там может ждать снайпер!.. А как ты, Лёка, еще держишься?

И не дождавшись ответа, Анатоль продолжал:

– Плевать, мне нужен воздух, я хочу дышать, в народ, пора в народ! Лёка, сегодня мы идем в клуб!

– Анатоль, это опасно! – воскликнула девушка.

– И ты туда же! Нет, нет и нет! Мы едем! Я все продумал. Это закрытое место, чужие туда не пройдут. Сегодня я отдыхаю и точка.

– Охранять в толпе сложнее… – нерешительно попыталась возразить Лёка.

– Плевать я хотел. За что им, спрашивается, платит отец? – и, уловив смущение собеседницы, добавил – ты вообще другое дело, ты мне жизнь спасла, папаша еще дешево мою шкуру оценил… Все, Лёка, свистай всех наверх и собирайся сама. Скоро выходим!