Вдруг прямо перед собой Валентин увидел этого Феофана-Селивана, ощутил тепло его руки и вздрогнул от неожиданности. Сон улетучился. Доктор открыл глаза. Перед ним стоял сын-подросток и теребил за плечо:

– Папа! А, папа!

– 19 –

– Миша, почему не спишь? Ночь на дворе. – Отец снял руку сына с плеча и задержал в своих ладонях.

– Вас ожидал, – негромко отозвался мальчик.

Они обнялись.

– Младшие спят? – шепотом спросил Валентин, кивая на спальню.

– Да – а, – в тон родителю прошептал Миша.

– А мама?

– Подойди ко мне, – раздался слабый голос жены.

Валентин поднялся. Он поцеловал сына и, стараясь не шуметь, на цыпочках прошел в соседнюю комнату.

Анна лежала в той же позе, что и утром: высоко на подушках. При виде мужа она оживилась, протянула руку.

– Я так переживала за тебя! Устал? – влажная ладонь жены была горячей, пальцы мелко дрожали.

Валентин отрицательно покачал головой.

– Устал, – с ласковой настойчивостью произнесла Анна. – Весь в работе. Как обычно.

Помолчали. При виде безнадежно больной жены к Валентину вернулось тягостное утреннее настроение и говорить он не мог. Захотелось уйти, запереться в кабинете и молить Всевышнего о пощаде.

– Посиди со мной! – попросила супруга, сжав ладонь мужа исхудавшими пальцами. В них почти не чувствовалось силы.

Валентин кивнул. На ввалившихся щеках жены появилась некрасивая улыбка. Больная с шумом втягивала воздух, ее горло хрипело.

Валентина кольнуло в сердце: как же изменила ее болезнь! Врач не мог не понимать состояния больной. Страшная мысль о том, что близится кончина любимого человека, мысль, отступившая утром, под натиском бурного дня, вернулась в душу с новой силой, вцепилась в нее и стала терзать.

– Что там, – указала Анна на темное окно, – произошло?

Она спрашивала медленно, звуки слов искажались хрипотой.

– Много раненых. Объяснения путанные. Никто толком ничего не знает. Завтра зайду к отцу Михаилу, может ему что-нибудь известно.

– Поклонись от меня…

– Да, да, – Валентин закивал головой и коснулся щеки любимой женщины губами.

Супруги замолчали. Посмотрели друг на друга. Анна хрипло вздохнула и повернула голову набок. А Валентин вернулся в свои невеселые раздумья. Он пытался представить себя на месте жены, почувствовать то, что чувствует она, расставаясь с жизнью, проникнуть в ее мыли и ощущения. Ни паники, ни страха в поведении больной супруг не наблюдал. Смирение и ожидание. Что происходит в ее душе сейчас? Ведь она знает, что умирает. Какое оно – это пограничное состояние, когда душа готовится разлучиться с телом?

– 20 -

Ум ученого, исследователя и философа шел все дальше по дороге рассуждений, пытаясь заглянуть за горизонт непознанного, где скрыта загадка расставания человеческой души с телом. Каждому из нас предстоит пройти однажды сквозь эти врата. И что там, за этой гранью?

Мысли Валентина текли по логическому руслу рассуждений. Если материя неуничтожима и перетекает из одного состояния в другое, то следует предположить, что и дух Божественный, заключенный в нас и создающий постоянно материальный мир, – живот творящий в нем, – тоже неуничтожим и перетекает из одного состояния в другое. Ведь мы – частички материи. Значит, дух наш тоже перетекает в нечто новое. Во что?

За окнами стояла слепая зимняя ночь. В комнате висели сумерки от одинокой свечи, качая тишину. В этом невесомом, задумавшемся полумраке, мысль образованного человека, освобожденная от суеты, текла куда-то вверх, в космос, как откровение. Потом возвращалась, как нечто самостоятельное, дополненное высшим разумом. Мысль разговаривала с человеком, в чьей голове родилась, заключив в своей обогащенной оболочке квинтэссенцию всего мироздания.