– Я согласен, – произнес он, еще не подозревая, во что себя позволяет втянуть.
– Ну и лады, – Ковригов придвинул конверт поближе к Крейдичу.
Глава 3
В деревушке под Псковом собрались немногочисленные родственники старпома Николая Медведкина. Дочь решила хоронить его на родине. Все-таки в деревне все еще жила его сестра с детьми, будет кому за могилой присмотреть. Со своей семьей старпом не жил практически от рождения дочери. Типичная флотская история. Она вышла замуж за Медведкина лишь с одной целью: после рождения ребенка развестись и получать от бывшего мужа немалые алименты. Вот и не сложилась у него семейная жизнь, все свое время отдавал службе.
Солнце уже клонилось к вечеру, а обещанный от военкомата автобус с телом покойного все еще не прибыл. Ларин, приехавший в деревню вместе с Лорой под видом покупателей одного из пустующих домов, уже прошелся по улице, осмотрел несколько изб. Стоили те недорого, по московским меркам, сущие копейки, и если бы Андрей в самом деле являлся любителем рыбалки, то сделал бы хорошее приобретение. Однако цели у него были совсем другие.
Стало понятно, что похороны сегодня не состоятся, хоть местные мужики уже с самого утра и выкопали могилу. После захода солнца хоронить не принято. Да и приехавший из райцентра священник уже укатил домой, пообещав приехать завтра с утра. Вот Андрей и договорился с соседями заночевать со своей напарницей в одном из пустующих домов, а пока ходил с Лорой по деревне, присматриваясь к тем, кто приехал на похороны.
Мужчины, поняв, что сегодня уже «ничего не будет», понемногу выпивали, женщины готовились к завтрашним поминкам и тоже приняли по рюмашке. Чувствовалось, что никто из смерти Николая Медведкина большой трагедии не делает, люди слабо его помнили, в последний раз видели давно. Из всех приехавших на похороны выделялся немолодой мужчина, явно офицерской флотской выправки, хоть и одет был в гражданское. Он не пил спиртного, держался особняком, по большей части сидел на бревнах перед домом сестры покойного.
Подходить к нему и заговаривать Ларин не спешил, тот вполне мог оказаться одним из тех, кому было выгодно представить смерть старпома как последствие кораблекрушения. Осторожно переговорив с одним из подвыпивших дальних родственников Медведкина, Лора выяснила, что этот мужчина – вроде давний приятель покойного, когда-то вместе проходили практику на флоте, потом переписывались, временами встречались. Зовут его Виктор Соболев, звание кап-лей, сейчас в отставке. Во всяком случае, он сам так отрекомендовался родственникам.
– Сказать можно все, что угодно, – справедливо ответил Лоре, узнав эту информацию, Ларин. – Надо будет для дела, я могу и советником римского папы назваться.
– А я римской мамой, – согласилась Лора.
Наконец на улице показался катафалк-микроавтобус. Гроб сопровождали двое флотских офицеров, явно не строевых, а «паркетных». Ларин близко не подходил, наблюдал за всем со стороны. Сопровождающие дали на подпись дочери покойного документы. И тут произошел неприятный инцидент.
– Почему он в цинковом гробу? – шагнув к катафалку, заявил кап-лей Соболев.
Один из флотских посмотрел на кап-лея, прищурившись.
– На него не стоит смотреть родственникам.
– Я требую открыть.
– Кто вы такой?
Оба флотских уже стояли плечо к плечу.
– Я его давний друг. И у меня есть подозрения насчет причин гибели Николая.
– Друг – юридически это никто, – прозвучало в ответ. – Такие вещи решают только родственники.
Сказав это, флотский тут же отошел к сестре и дочери, стал с ними шептаться. До острого слуха Ларина долетали обрывки разговора. Флотский напоминал о том, что со времени смерти прошло много времени, к тому же производилось вскрытие. Напоминал о том, что похороны проходят за счет Министерства обороны, а еще, от этого же ведомства, уже оказана материальная помощь. Потому и ответ ближайших родственников был однозначен. Мол, гроб вскрывать не стоит.