В этот же день Долин облачился в военную форму. И профессор прямо-таки преобразился. Военный костюм так пришелся ему по плечу, будто он не первый день в армии.

Впечатление не обмануло. Вскоре нам стала известна биография Александра Осиповича.

Он родился в бедной, многодетной семье, в Бессарабии. С двенадцати лет работал в типографии, в аптеке. Днем – работа, ночью – книги. Экстерном добыт аттестат зрелости и одновременно – звание аптекарского ученика.

После Долин – фармацевт в Николаеве. Здесь его застала Октябрьская революция. И мирный, такой тихий и молчаливый провизор неожиданно для всех бросает аптеку и идет добровольцем в Красную гвардию.

– От красногвардейца до комиссара Высшей артиллерийской школы командного состава Красной Армии – таков путь двадцатитрехлетнего Долина.

Наступил мир, и Долин – студент медицинского факультета Московского университета. На четвертом курсе – встреча со своим бывшим командиром, легендарным Г. И. Котовским, на съезде воинов-бессарабцев.

Университет окончен. Аспирантура. Научная деятельность. Позднее он в Ленинграде. Руководство лабораторией в нервной клинике физиологического отдела Всесоюзного института экспериментальной медицины.

Ознакомившись с работами Долина, академик Павлов представляет его к ученой степени доктора медицинских наук без защиты диссертации.

И вот – новая война. Профессор отказывается от эвакуации в тыл, остается в осажденном Ленинграде и вступает в армию народного ополчения. Но теперь Долин не «человек с ружьем», а ученый-физиолог, начальник медицинской части крупного военного госпиталя.

Во время моего обхода в палату на костылях вошел раненый. Под распахнутым халатом виднелась матросская тельняшка.

– Принимайте новосела! – представила сопровождавшая его Дарья Васильевна.

– Пехота, здрасьте! – сказал он. – Ну как жизнь, кашка!

В скуластом лице, в ясных, слегка прищуренных глазах, во всем облике этого крепыша была какая-то особая удаль. Ловко орудуя костылями, он подошел к свободной койке.

– Не слышу ответа! – окинул он взглядом палату. – Что же мне, ушами хлопать? Или здесь глухонемые?

– Как тебя величать, мы не знаем, – ехидно отозвался минометчик Пряхин, – но такой новосел нашему забору двоюродный плетень…

Поведение прибывшего раненого, его тон были явно неуместны. Я хотел было сделать ему замечание, но меня опередил Павлов.

– Вот что… морская душа, – сказал он, – такой гусь – не к нашему берегу.

– А ты кто такой?

– Староста палаты. Павлов моя фамилия.

– Ну и что с того? – пренебрежительно бросил краснофлотец.

– Ненько моя! Да звидкиля ты такой взявся? – подал голос Григорий Махиня. – У нас своего начальства до биса!

– Закрой иллюминатор, браток! – усмехнулся новичок. – Я двугривенный пальцами сминаю!

– Ой, диду, щоб на тебе щастье напало! – отозвался Махиня. – Чи ты бачив оци штуковины? На них можно покластись! Будьте певни! Я этим кулаком фрица на тот свет отправил!

– Без пересадки?

– Прямехонько!

– Цэ дило! – с восхищением заметил матрос. – А тютюн ма?

– Имеется! – Махиня подал матросу пачку «Севера». – Цыхарки вищого сорту…

Говор у Григория Махини мягкий, движения неторопливы. Григорий Степанович – великан. Могучего, кряжистого телосложения. Ростом – выше двух метров. Вес – сто десять килограммов. «Центнер с гаком», как выражается он сам.

Григорий Степанович, конечно, знал свою силу, и когда я с ним здоровался, он брал мою руку так осторожно, что я не чувствовал его пожатия.

Махиня – пулеметчик из народного ополчения. Поступил в госпиталь после одного из ожесточенных сражений на Пулковских высотах.