Захват Арколе становился чрезвычайно важным делом, потому что оттуда, выйдя в тылы противника, было удобно захватить мост Вилланова на ручье Альпоне, бывший единственным путем отступления, и его надлежало закрепить за собой раньше, чем противник перестроится. Но когда Арколе устоял против ряда атак, Наполеон решил лично произвести последнее усилие: он схватил знамя, бросился на мост и водрузил его там. Колонна, которой он командовал, прошла уже половину моста; фланкирующий огонь и прибытие новой дивизии к противнику обрекли и эту атаку на неудачу. Гренадеры головных рядов, покинутые задними, заколебались. Однако, увлеченные беглецами, они не хотели бросить своего генерала; они взяли его за руки, за платье и поволокли с собой среди трупов, умирающих и порохового дыма. Он был сброшен в болото и погрузился в него до пояса. Вокруг него сновали солдаты противника.

Гренадеры увидели, что их генерал в опасности. Раздался крик: «Солдаты, вперед, на выручку генерала!» Эти храбрецы тотчас же повернули беглым шагом на противника, отбросили его за мост, и Наполеон был спасен.

Этот день был днем воинской самоотверженности. Ланн, лечившийся от говернольских ран и еще больной, примчался к бою из Милана. Став между неприятелем и Наполеоном, он прикрывал его своим телом, получил три ранения, но ни на минуту не хотел отойти. Мюирон, адъютант главнокомандующего, был убит, прикрывая телом своего генерала. Героическая и трогательная смерть! Бельяр, Виньоль были ранены среди солдат, которых они увлекли в атаку. Храбрый генерал Робер, закаленный в боях солдат, был убит.

Генерал Гюйо с бригадой переправился на пароме через Адидже в Альбаредо. Арколе был обойден с тыла. Но Альвинци, ознакомившись к этому времени с действительным положением вещей, осознал всю опасность своей позиции. Он поспешно покинул Кальдиеро, разрушив свои батареи, и переправил через мост все свои обозы и резервы. Французы с высоты колокольни Ронко с горечью видели, как ускользает от них эта добыча, и именно тут, при виде поспешных передвижений противника, смогли составить себе представление о размахе и последствиях наполеоновского замысла. Каждому стало ясно, каковы могут быть результаты подобной глубокой и отважной комбинации. Неприятельская армия благодаря своему поспешному отступлению избежала разгрома.

Только лишь около 4 часов генерал Гюйо смог двинуться на Арколе по левому берегу Альпоне. Селение было взято без выстрела, да теперь оно и не имело значения. С этим запоздали на шесть часов: противник занял уже свою естественную позицию. Арколе было теперь не больше как промежуточный пост между фронтами обеих армий, тогда как утром оно находилось в тылу у противника. Тем не менее этот день увенчался большими результатами: Кальдиеро было очищено, Вероне больше не грозила опасность, две дивизии Альвинци были разбиты и понесли значительные потери, многочисленные колонны пленных и громадное число трофеев прошли через лагерь, вызывая восторг у солдат и офицеров. Каждый вновь проникся доверием и чувством победы.

Между тем Давидович с тирольскими войсками атаковал Корона и овладел им. Он занимал Риволи. Вобуа стал на высотах Буссоленго. Кильмэн, не опасаясь больше, вследствие очищения Кальдиеро, за левый берег, направил все свое внимание на веронскую крепостную стену и правый берег. Но если бы Давидович двинулся на Верону и вынудил Кильмэна броситься к Мантуе, он заставил бы снять блокаду этого города и отрезал бы путь отступления главной квартире и армии, находившейся в Ронко. От Риволи до Мантуи – 13 лье, от Ронко до этого города – 10 лье по очень дурным дорогам. Поэтому на рассвете следовало стать так, чтобы быть в состоянии поддержать Вобуа, обеспечить блокаду Мантуи и коммуникации армии и разбить Давидовича, если он днем двинется вперед. Для успеха этого плана было необходимо точно рассчитать время. Главнокомандующий, который не мог знать, что произойдет в течение дня, предположил, что у Вобуа дела идут плохо, что он оттеснен и занял позицию между Ровербелла и Кастельнуово.