Священник Николай (Пивоваров) вспоминает, как после взятия Айсандзяна солдаты спали на походных вьюках, не разбивая палаток. Однако на следующий день первым делом установили церковную палатку, и «в 9 час. утра в разбитой палатке среди лагеря началась обедница»55.

Конечно, согласно рекомендациям того же Свода военных постановлений, священники должны были приискивать места для богослужений либо в стационарных церквах, если таковые имелись, либо в пустующих помещениях.

В пограничных городах было некоторое количество стационарных епархиальных церквей, которые использовались для богослужений, но требовались еще церкви при госпиталях, а также именно для тех полков, которые отправлялись в поход. Собственно военных церквей также было недостаточно56.

Одной из первых была устроена церковь для чинов 7-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, на сооружение которой было получено довольно значительное денежное пособие57. Также возникли некоторые проблемы со снабжением богослужебными принадлежностями церкви-барака, устроенной при порт-артурском полевом госпитале58.

Одной из инициатив протопресвитера стало устройство часовни-церкви на станции КВЖД Фулярди59.

Первый январский номер «Вестника военного духовенства» открывало «Отношение на имя о. протопресвитера от начальника Забайкальской казачьей пешей бригады из Читы».

В нем говорилось, что командированный в Хайларский отряд священник штаба войск Забайкальской области Павел (Масюков) в беседе с нижними чинами гарнизона ст. Фулярди 29 августа 1900 г. после панихиды по павшим на поле брани воинам предложил построить для совершения божественной литургии каменную часовню-алтарь на правом берегу р. Нони, по линии железной дороги. Часовня должна была стать не только действующей церковью, но и памятником «славного похода вглубь Маньчжурии». Солдаты, конечно, согласились, и на следующий день о. Павел обратился с ходатайством к Н. А. Орлову. Был назначен «особый наряд» в свободное от военных занятий время. Обращаясь к протопресвитеру, Н. А. Орлов приводит очень важные аргументы: «Недостаточно для русского только присутствовать при богослужении, которое совершается во время походов или в палатке, или на открытом воздухе, но он нуждается и видеть обстановку самого храма, а часовня-алтарь во многом может отвечать этому требованию и заменить родной храм. Кроме того, часовня в глуби Маньчжурии на ст. Фуларди, от которой ближайший христианский храм на расстоянии более 300 верст (Харбин), а от границы русской более 600 верст, может послужить зерном христианства между маньчжурами и продолжением забайкальского миссионерского дела, главная цель которого – распространение христианского учения среди восточных народов и особенно ламаитов»60.

5 октября постройка часовни была окончена, и на ней был водружен крест, а 6 октября в ней отслужен молебен, по окончании которого часовня была окроплена святой водой.

Также инициатором сооружения церкви в Бинь-Чжоу был священник 9 стрелкового полка 3 стрелковой бригады Константин (Сарчинский). Церковь очень понравилась полковому начальству, и оно даже возбудило ходатайство о награждении о. Константина. Сарчинский был награжден наперсным крестом на Георгиевской ленте61.

Кроме того, для обеспечения религиозных нужд войск, находившихся в походе, в Инкоу имелись церкви-вагоны. Их на Дальнем Востоке было два, а всего до 1917 г. вагонов-церквей было сооружено 6.

Первый был изготовлен на Путиловском железоделательном заводе в Петербурге в ознаменование рождения ее императорского высочества, великой княжны Ольги Николаевны. Строительство вагона-церкви началось после получения разрешения, последовавшего на доклад министра путей сообщения М. И. Хилкова 14 ноября 1895 г., в день крещения великой княжны. Строили церковь на средства, собранные благотворителями, – на наружную отделку управлением Сибирской железной дороги было пожертвовано 10 000 руб., на внутреннюю отделку, стоимостью в 20 000 руб., средства были собраны на Путиловском заводе. Общая стоимость вагона-церкви составила 30 000 руб. Освящение церкви последовало 11 июля 1896 г. в Новом Петергофе