– И правда, – сказал посерьезневший командир боевой части.
И удалился, оставив обалдевшего сигнальщика размышлять о взаимодействии красивой науки геометрии и корабельного устава.
Как говаривал, бывало, Козьма Прутков: «Если в зоопарке на клетке со слоном написано заяц, не верь глазам своим». Так-то.
О ТОВАРИЩАХ КАПИТАНАХ ПЕРВОГО РАНГА
Ох уж эти мне капитаны первого ранга. А которые комплексом одержимы – так в особенности. Уж простите меня заранее, но когда до заветного погона – без просвета, зато с извилинами – осталось всего ничего, когда и должность у него адмиральская и академия давным-давно за плечами… и остался ему до огромных звезд всего один крохотный шажок…
А он уже и ногу занес…
И тут как кирпич с ясного неба очередная бредовая идея, неясно каким ветром занесенная в плешивую голову бывшего ставропольского комбайнера – теперешнего Верховного Главнокомандующего: «В свете гласности и перестройки будем сокращать генералитет».
Ну и сокращайте… пожалуйста… генералитет. А адмиралы-то причем?
В общем, наш «без пяти минут адмирал» злится, матерится, рвет роскошные, шитые золотом погоны с новенькой черной шинели и топчет украшенную «дубьем» и специальным, адмиральским «крабом», фуражку, изготовленную мастерами своего дела ко дню коронации, то есть, я хотел сказать, присвоения очередного звания. А потом начинает вести себя по-генеральски. То есть брать командование на себя, лезть не в свое дело, отдавать идиотские приказания и требовать для себя непонятно каких почестей.
Начальник МЭОНа, капитан первого ранга Орлов был как раз из таких – сокращенных. И, поэтому, время от времени, выкидывал. Веселил, так сказать, личный состав.
Прозвище у него было «Тесть». А потому что наш связист зятем ему приходился, надеясь, видимо, тоже извлечь некую пользу из адмиральства. Ну и извлек. «Драл» его тесть по-родственному. То есть нещадно. Даже во «время свободное от службы». А чего ж вы хотели, товарищ капитан-лейтенант? Любишь жену, терпи и ее папашу.
Итак: лето, жара, Черное море, Севастополь – новенький ПСКР проходит ходовые испытания. Турбины урчат, колеса крутятся, винты пенят воду – корабль выписывает циркуляцию. На мостике сигнальная вахта – два матроса третьего года службы – отличники боевой и политической и вообще специалисты своего дела. Облокотясь афедроном о леер, они лениво осматривают горизонт, время от времени используя для этого отечественную оптику. Тепло, тихо – круиз, а не служба.
Тесть, решивший урвать от южного солнца и свежего морского воздуха свою долю военно-морского кайфа, вышел на верхнюю палубу. Подышать. Он до предела растянул широченную, всю в искусственных зубах, пасть, вдохнул и мимоходом бросил взгляд вверх. Нет, не на небо. На мачту. На мачту, где гордо болтался, развеваемый соленым ветром, зеленый пограничный флаг с одинокой белой звездой в центре. Выдохнуть Тесть уже забыл. Вместо этого он немедленно затребовал зятя, коему в силу его должности подчинялись сигнальщики, и в таком сопровождении осчастливил своим появлением мостик.
– Почему мы идем без флага? – спросил сопровождаемый связистом Тесть у сигнальщика – матроса третьего года службы, отличника боевой и политической и вообще специалиста своего дела.
Сигнальщик, матрос третьего года службы, побывавший, повидавший и командирского тестя воспринимающий не иначе как досадную, но неустранимую помеху, даже в лице переменился. Он-то ведь прекрасно помнил как сам, лично, вздергивал этот «исламский» символ. Он бросил взгляд на мачту и вздохнул облегченно.
– С флагом, – ответил сигнальщик – матрос третьего года службы и так далее.