Мемуары отличались от автобиографии тем, что мемуарист пытался осмыслить исторический контекст собственной жизни, описывал свою деятельность как часть общего исторического процесса. Внутренняя жизнь автора и развитие его личности лишь сопутствовали основному содержанию. Ключевое отличие мемуаров от хроник – в их субъективности.

Они могли охватывать значительный период времени, иногда всю жизнь автора, соединяя важные события с мелкими подробностями повседневной жизни. В этом отношении мемуары служили историческим источником первостепенной важности. Однако мемуаристы, не всегда осознанно, старались представить себя потомкам в выгодном свете, оправдать свои неудачи, что неизбежно ставило перед историком вопрос о проверке достоверности изложенного. Иногда автор бывал настолько увлечён такого рода творчеством, что его сочинение расценивалось исследователями как плод мифологизации реальных лиц, событий и фактов.

Отдельные мемуары обладали незаурядными литературными достоинствами. Поэтому беллетризованные записки писателей бывали более значимы для филологии, чем для исторической науки.

Развитие мемуаристики было связано с накоплением исторических знаний и формированием общественного мнения.

Близкие к мемуаристике сочинения были известны ещё в античности. См.: Юлий Цезарь. «Записки о галльской войне».

Мода на мемуарные сочинения, как и само слово «мемуары», распространилась по Европе XVII—XVIII веков из Франции. Предшественниками современных мемуаров считались хроники средневековых французских историков Виллардуэна, Жуанвиля, Коммина, Ламарша, Энена, которые делали акцент на их собственном участии в описываемых событиях. Записки о своей жизни оставили многие высокопоставленные французы эпохи Возрождения, включая маршалов Флёранжа, Монлюка и Бассомпьера. В общей сложности написанием мемуаров озаботились свыше 260 деятелей двора Людовика XIV, не исключая его ближайших родственников.

Мода на мемуарную литературу породила и спрос на подделку воспоминаний известных личностей. Этим промышлял, в частности, Гасьен де Куртиль де Сандра. Он опубликовал, среди прочего, апокрифические записки капитана мушкетёров д’Артаньяна, использованные А. Дюма-отцом при написании романа «Три мушкетёра».

Записки о пребывании в России XVI—XVII вв. оставили многие иностранцы, в особенности участники польского осадного сидения 1611—1612 гг. Предвзятость с налётом публицистики была не чужда двум крупнейшим повествованиям о Смутном времени – «Временнику» Ивана Тимофеева и «Сказанию о Троицкой осаде» Авраамия Палицына.

Обособленный массив мемуарной литературы образуют записки о событиях 1812 года (Д. В. Давыдов, С. Н. Глинка, Н. А. Дурова и др.).

В конце XIX века мемуарная литература была очень популярна.

Жизнь при дворе последнего царя охарактеризована в мемуарах, составленных уже в эмиграции Ф. Юсуповым и А. Вырубовой, а также перешедшим на советскую службу А. А. Игнатьевым.

Исследователи отмечали несколько «мемуарных волн» во второй половине XIX в., которые были обусловлены переломными событиями в жизни страны и сменой социально-культурной парадигмы. Типология и иерархия мемуаров была представлена в энциклопедии Ф. Брокгауза и И. Ефрона: 1) мировые, 2) военные, 3) дворцовые, 4) бытовые, 5) писательские [Подробнее см.: 2, С. 76]. На наш взгляд, их вторая позиция прямо свидетельствует о переходном характере значимости военных мемуаров, об их как общемировом, так и национально-государственном значении. Однако взаимопроникновение мемуарных типов зависит от иерархии уже в меньшей степени.