– Откуда она здесь? – спросил Омутник, указывая на белую лебедь на озерной глади, – ей, наверное, тут очень одиноко и пусто, но как же она прекрасна.

– Ты о птичке, – усмехнулся Федор, – не советую приближаться к ней.

– А это еще почему, ты, что забил уже ее?

– И не собирался, просто это не простая птичка, из мира мертвых прислал ее к нам Чернобог.

– Надеюсь, ты узнал зачем, мы должны быть готовы ко всему, – говорил Омутник.

Он сетовал на то, что из-за глупых ссор понятия не имел о том, что ему делать и как быть дальше, и мог пропустить очень важные события. Но не мог глаз оторвать от Лебеди, которая сбросила свои одеяния перья и прохаживалась по берегу, сверкая своей неземной, но немного зловещей красотой.

Про себя он признал, что без Федора ему трудно было обойтись, хорошо, что он тут появился.

– Узнал, она должна извести одного из княжеских богатырей. Мертвые не должны жениться на живых, и тот, кто нарушит эту клятву, обязательно поплатится за это, но она так обольстительна, что один из воинов на все решиться, и жизнь свою Чернобогу подарить, чтобы с нею оставаться.

Так и узнавал Омутник обо всех происшествиях, которые случались в их местах.

А как раз после той потасовки с Омутником и случилась свадьба у Кеши с Аленой, эти слухи не могли не дойти и до Прохора.

Впервые он рассердился на Федора за то, что тот привел невесту его другу, при котором и врагов не надо – Водяному Кеше. И теперь сидел на почетном месте на их свадьбе.

– Прежде, чем о чужих беспокоиться, ворчал Омутник, и о своем властелине мог бы подумать. Когда женился Водяной и ему именно этого и захотелось.

Федор видел его недовольство, но не мог понять, то ли девица ему понравилась, и он влюбился с первого взгляда, что мало было похоже на правду, то ли он просто завидует своему вечному сопернику.

Но он философски решил, что все обойдется, только вот никак не мог придумать, кого такого отыскать ему. Какая дура согласиться жить с ним не в прибранном озере, а в беспорядке омута, да еще с дюжиной чертей придачу.

№№№№№№

Прохору не удалось досидеть до конца той развеселой свадьбы, потому что один из чертей шепнул ему, что в омуте появились новенькие, и старенькие уже дубасят их от всей души.

– И так всегда, – ворчал он по дороге. Все черти как черти, а тут ни сна, ни покоя, и не могут они ничего решить.

Но подоспел он как раз вовремя – разобраться, что происходило в этом водовороте, было невозможно. Они сплелись в один клубок. И тогда, вспомнив о том, что под рукой не оказалось Федора – он не стал забирать его со свадьбы, Прохор сам бросился в эту толпу, и стал яростно отдирать одних от других.

Наконец, куча исчезла, она превратилась в дюжину изодранных, израненных чертей, Он расставил их друг против друга и уселся на огромный пень, который на время служил ему троном.

– Молодцы, хорошо гостей принимаете, – обратился он к своим.

– Удивительно, как к вам еще кто-то прийти решается.

– А мы и не звали никого, – говорили они яростно, и самим места мало.

– Места всегда всем хватит, а вот то, что с мозгами у вас проблемы – это хорошо видно. А вы, – обратился он к новеньким, – не успели еще заявиться, и уже готовы на все. И как вы тут жить собрались, может, сразу себе другой Омут поищете?

– Мы уже были во всех других, – пробурчал один из них. Его откровение понравилось Прохору.

– Замечательно, позвольте угадать, там было все так же и это последняя ваша надежда, обхохочешься. И что мне с вами прикажете делать?

Молчали одни, сопели остальные, и тогда понял Прохор, что решение принимать придется все-таки ему самому: