Тимошин утвердительно кивнул.

– Заладил – поставить грузчиков на точки. А того не понимает, что всю клиентуру перевернуть надо. Пoпробуй переверни ее! Тронь – такой шум подымут… «Посевная срывается, уборочная срывается!..» Чью сторону начальство примет? Конечно, ихнюю. За то, что на автобазе лишние грузчики, начальству не попадет, а если уборочную или ремонт тракторов сорвут, тогда – о-го-го! – головы полетят.

– Да, я знаю Королева, – задумчиво произнес Тимошин, – высокой квалификации фрезеровщик.

– Что ж он в грузчики пошел? – удивился Максимов.

– Контузия у него, нельзя зрение напрягать.

– Зачем же в грузчики? Почище бы работу нашел.

– Говорит, к автомобилям привык.

– Вот что, – проговорил Максимов, – а я и не знал.

– Много ты чего не знаешь, – заметил Тимошин.

– Чего, например? – иронически спросил Максимов.

– Ты в своей кабине, как в клетке: тебе ни до кого дела нет, и тебя никто не касайся. Остальные прочие – так себе, мелочь. Для тебя Королев что такое? Грузчик, деревня. А этот Королев тебе сто очков вперед даст. И Демин – мальчишка, а по сравнению с тобой профессор, хоть ты и механик по званию. Или Валя. Баба – так ведь ты привык рассуждать. Подумаешь, кондуктор! А она скоро в институт пойдет. Она культурнее тебя в десять раз, учти это на всякий случай.

При упоминании о Вале Максимов опустил голову.

– Если ты на одном месте стоишь, так, думаешь, все стоят? Нет, друг. Ты разок вперед выскочил да остановился, закрыл глаза и думаешь – все тобой любуются. А открой глаза, так никого не увидишь, все вперед ушли, попробуй теперь догони!

Тимошин ушел.

За окнами стояла светлая, лунная ночь, только темнели верхушки тополей и далеко-далеко играла серебряными блестками река. Максимов сидел на кровати, подперев голову руками. Конечно, с ним не бог весть что произошло. С каждым такое может случиться. Но другая бы пожалела, посочувствовала. А вот Валя не пожалеет, не посочувствует. К другой бы он пришел, выговорился. А Валю он сегодня даже боялся увидеть. Как ни ничтожно все случившееся с ним, оно еще больше отдалило его от Вали. Вот в этом-то и обида.

Глава девятая

В условленный день Вертилин явился в Росснабсбыт. Смолкин был уже тут, спорил с инспектором, оформляющим наряды на кирпич.

– Принесли заявку? – обернулся он к Вертилину.

– Принес. – Вертилин передал заявку, которую Смолким, нахмурившись, пробежал глазами и опустил в портфель.

– Ну как? – спросил Вертилин.

– Будем делать, – неопределенно ответил Смолкин и опять заспорил с инспектором. Смолкину давали наряд на июнь, он требовал на май.

– Вы поймите, – убеждал его инспектор, опрятный старик в черных нарукавниках, – на май уже весь кирпич распределен.

– На бумаге распределен, – горячился Смолкин.

– Возможно, – согласился инспектор. – Если кто не будет вывозить, отберем наряды, передадим вам, потерпите несколько дней.

– Пусть терпят те, кто выписывает нереальные наряды! – бушевал Смолкин. – Резерв-то вы оставили!

– Ничего нет, вот убедитесь.

Инспектор развернул на столе таблицу. Смолкин нагнулся к ней, долго рассматривал, затем поднял голову и неодобрительно посмотрел на Вертилина.

– В чем дело? – спросил тот, подходя.

– Вы себе весь майский кирпич заграбастали.

Вертилин улыбнулся:

– Так уж весь!

– Ну половину. Вам этого мало? А я несчастных полмиллиона кирпича не могу получить. Мы вам помогаем, а вы нас без ножа режете.

– Чем же я виноват? – Вертилин развел руками.

– Не принесу я наряда, – продолжал ворчать Смолкин, – мне директор голову оторвет. Для вас полмиллиона – пустяки, а для нас – стройка. И все равно вы свой кирпич в мае не вывезете.