– Мариано, ты не обязан слушаться, – говорит Массимо, и выражение его лица столь же неясно, как туманное утро.

Но Антония не обращает на него внимания и провожает брата до двери.

Мариано буквально на миг обращает взгляд к нам: ко мне, к отцу, к близнецам.

Отец в отчаянии вцепился в колеса кресла, осознавая, что не может встать и вмешаться, он беззащитно наблюдает за тем, как мать принимает решения.

Дверь закрывается со щелчком, брат уходит, и между нами опускается пелена будущей расплаты и отчуждения.