– Ай да гости, – просиял дед.

– За именинницу! – поднял стакан Колян.

– Чтоб не болела! – подхватили остальные и выпили. Дед тотчас налил по второй, и тосты посыпались как горох.

– За хозяина!

– За милого Толика!

– За порося.

После суматошного дня водка ударила в голову, и гости быстро захмелели.

– Эх, хорошо сидим. – Разомлевший Вадим с лоснящимся лицом откинулся на спинку стула. – Ну, и как поживаете?

– Сам видишь. Осталось пять дворов, старики да старухи. Последняя молодая семья скоро в город переберется, ужо и квартирку подыскали. А че им тут делать? Денег не платят, развлечений никаких, кино и не помним, когда в последний раз привозили. Эвон, нынче в соседней деревне свадьба, так они туда отправились.

– Не умеем мы по-человечески жить, не умеем, – икнул Смирнов.

– Э, милок, да ты никак набрался, – хихикнул дед. – Слабоват нынче мужик. Вот в наше время…

– Какое такое ваше время, – напыжился Вадим и попытался встать, но не смог оторваться от стула. – Все великие дела происходят сегодня. – И он принялся загибать на руке пальцы. – Свобода – раз. Куда хочу, туда и ворочу, – два. Да у нас, поглядите, – он ткнул пальцем в темный экран выключенного телевизора, – инопланетяне прилетели. Разве при вашем социализме могли прилететь инопланетяне?

– А тьфу на них. По всем программам тока планетяне. Планетяне то, планетяне се. Планетяне туда, планетяне сюда. Надоели.

– И вид у них не очень, – насмешливо добавил Толян. – Маленькие, синенькие.

– И на кой они сдались? Нам пахать надо, сеять, урожай собирать, а всякие там человечки с рожками, похожими на антенны, энто сплошное баловство.

– У них тех-но-логии. Пе-ре-до-вые. Понял? Они из воздуха могут пищу синтезтировать.

– Синтезировать, – поправил его Колян и, заметив недоумевающий взгляд деда, коротко пояснил: – Искусственную еду создавать.

– Слышали, знаем, – подскочил дед, словно готовый броситься в драку петух-забияка. – Да тока по телику теперича говорят об эко-гло… тьфу, короче, без всяких удобрений выращенных продуктах. На чистом навозе.

– Вот именно, – поддержал родственника Толян. – У коров бешенство, у рыбы солитер, даже у птиц грипп нашли. С этого вашего Запада к нам одно барахло гонят: курей времен Первой мировой; газировку, от которой с железа ржавчина сползает; пересоленную картошку, усохшую в трубочку.

– Ну и что! – упрямо бодал лбом воздух Вадим. – И у них есть недостатки, тогда тем более пусть нас пришельцы научат.

– А мы не дурней их! – кричал в ответ Толян.

– И пошли они все куда подальше! – стукнул кулаком по столу Колян. – Придут, научат. Нас и так со всех сторон пытаются учить, как жить. Лично я ни под кого подстраиваться не желаю, а уж тем более под твоих инопланетян.

Настроение у него, и без того неважное, окончательно испортилось. Налив себе полный стакан, он осушил его одним залпом и, бросив: «Пойду, прогуляюсь», – выскочил за дверь.

Чудесная ночь разливалась вокруг. Ветер, утомившись за день, затих, слушая, как стрекочут кузнечики, а где-то невдалеке, у реки, заливается соловей. В деревне светилось всего три-четыре окошка, отчего черное, бездонное небо начиналось прямо за околицей, и даже узенький серп раннего месяца не мог пробить эту темноту. Крупные звезды светили над головой, казалось, протяни руку – и можно дотянуться до любой из них.

Небо прочертила одна яркая полоска, затем другая. Колян попробовал загадать желание, но не успел. Наконец появилась новая звезда и летела так долго, что он успел три раза повторить заказ, а она все не гасла.

«Э, да это самолет. Хотя нет, у самолета огоньки мигают и один красного цвета. Наверно, спутник».