Зашел в инсту. Никаких изменений. А чего ты ждешь? Сообщения Туси? Она тебе уже сказала, что ты лол. Блин, мне бы только увидеть ее лицо. Ну не оставляет меня это в покое. Ну и встретиться с Кульком. Он попросит меня, наверное, что-то написать для проверки. И тут я… Да не, все норм будет. Одно страхово, что у меня почерк ни к черту, с таким наклоном странным. Буквы не все разборчивы, поэтому русичка и просит переписывать. У меня все правильно на самом деле, просто она не может в моих каракулях разобраться.

– Лужников, ты врачом, что ли, будешь?

– Почему это?

– Я твою контрольную, как рецепт читаю. Перепиши, Лужников, перепиши.

Это все потому, что я левша. Один в классе. Папа говорит, что раньше переучивали, а теперь нет. А мне нравится. И мяч я, кстати, всегда левой отбиваю, хоть как-то выделяюсь из серой массы. Интересно, как это – рисовать аэрозолем левой рукой. С маркером-то все понятно – так же как ручкой. А с баллончиком труднее будет. Ладно, чего загоняться заранее? Надо купить все материалы.

Жаль, я не умею машину водить. Как-то папу попросил, чтобы он меня научил, и он вроде бы согласился. А потом маме зачем-то о наших планах сказал, ну и все… А так бы сел сейчас на москвич, заехал на «Хлебозавод», а оттуда на КГ. Вот тогда бы точно все офигели. И Кулек, и Туся.

Интересно все-таки, она будет в «Яме»?

Я пишу эти письма тебе

Робин Каннингем (зачеркнуто)

Роберт Дель Ная (зачеркнуто)

Джейми Хьюлетт (зачеркнуто)

Бэнкси (подчеркнуто)

Бэнкси, дай мне шоры.

Такие, как у лошади.

Чтобы не видеть свои дырявые кроссы,

Чтобы не видеть свое отражение в зеркале,

Чтобы не видеть миллион

Тупых бессмысленных тегов.

Просто поставить тег «Это возмездие».

Так ты говорил, Бэнкси?

Это позиция,

Это попытка изменить этот мир.

Да, мне всего четырнадцать, и в чьих-то глазах я малолетка с баллончиком в руке.

Мир просит о помощи,

Но мы его не слышим.

Мы удовлетворяем свое эго

И ставим свои имена на первом попавшемся заборе.

Мы ставим теги и оглядываемся по сторонам, как бы нас не поймали.

Мы запуганы.

Мы живем в страхе.

Повсюду камеры.

Наши теги дрожат от ужаса.

Бэнкси, дай мне шоры,

Чтобы не бояться и просто идти вперед.

Пока идти.

Вперед…

Бэнкси,

Мне почему-то кажется, что ты меня услышишь.

Через континенты, страны и моря.

Бэнкси, не сможешь одолжить нам с мамой немного денег.

Да ладно, не извиняйся!

Ты вообще молодец, дружище.

Родился в Бристоле и добился мировой известности.

Ты держишься на плаву.

Я же совсем опустила крылья.

Мама сдала в ломбард последнее бабушкино кольцо.

Бабушке оно досталось от мамы,

Моей прабабушки.

Надо платить за кредиты.

Продав кольцо, она смогла заплатить месячный взнос.

Я все так же пишу теги.

И рада, что ты не можешь их увидеть.

Они ужасны.

Я рисую на гаражах.

Там им и место!

Там, где их никто не увидит, кроме хозяев этих гаражей.

Если они вообще есть, эти хозяева.

На следующий день мои теги жестоко бафят.

Всегда почему-то серой краской.

Кулек говорит, что это самая дешевая краска в стране.

Краска серого цвета.

Серая краска – серая страна – серые люди.

Рабочие улиц смешивают ее в пропорции один к десяти, представляешь?

Даже тут они экономят.

Поэтому теги проступают сквозь краску.

Стены не заткнуть кляпом.

Стены всегда говорят.

Бэнкси, я сейчас учу английский.

И мне кажется, что сейчас я знаю даже больше, чем наша училка.

В школе все норм.

Правда, скучно.

Пыталась тут как-то переводить У. Блейка.

Есть несколько строчек, за которые мне не стыдно.

При встрече я тебе их покажу.

Если тебе будет интересно.

Я почему-то надеюсь улететь в Великобританию.

Насовсем.

Не знаю, как у меня это получится.