Прошло ещё какое-то время, и по одному начали исчезать мои братья. Как оказалось, их забирали люди, они брали самых больших и сильных, а меня не трогали. Ведь я не был как другие, я был меньше и слабее, потому что мало ел. Я не хотел мешать маме отдыхать, поэтому кушал только тогда, когда она просыпалась, но мне это не всегда удавалось. Ведь она постоянно бегала за своими энергичными и озорными детьми. Вскоре я остался один и очень скучал по играм с остальными, но больше скучала мама. Я видел, как она с тревогой просыпалась, когда к нам приближались люди. Она переживала за каждого из своих детей и надеялась, что их вернут, но их не возвращали. Она часто поскуливала, но сдерживала себя, отдавая всю любовь, рассчитанную на пятерых, только мне.

Как я понял позднее, я был рождён какой-то породистой собакой. Более того, я был необычным щенком, редким в своём роде, поэтому, несмотря на то, что все хотели меня забрать, наши хозяева оставили меня себе. Я был рад этой возможности, ведь это позволяло мне оставаться рядом с мамой, которая уже окрепла и была жизнерадостной, но иногда в ней читалась тоска по своим детям. Мы у неё были не первыми и даже не вторыми, до нас у неё были ещё дети, и всех их забирали, а меня оставили, что приятно удивляло её.

Прошло ещё время, и меня куда-то повезли в большой машине, я не понимал, что происходит, и в голове были мысли только о том, что мама не переживёт расставания со мной и умрёт. Я не думал ни о чём, кроме неё, мне хотелось выбраться из этой машины, убежать от этих людей и вернуться к маме, чтоб она знала, что я рядом и всё будет хорошо. Но стёкла в машине были приоткрыты лишь чуть-чуть, поэтому мои попытки выбраться из машины были тщетны.

Мы ехали долго, очень долго, и всё это время я старался запоминать дорогу, запахи и картинки за окном. Я знал, что, как только меня выпустят, я побегу к маме, сколько бы мне ни пришлось бежать. Я был готов умереть в пути, лишь бы мама не умерла от тоски по мне. Наконец мы приехали, и нас встретил человеческий ребёнок, который тут же бросился меня обнимать и целовать, словно я его лучший друг. Так оно и стало, но это произошло позднее. А пока меня держали на привязи и не позволяли убежать. Вскоре мы с ним стали лучшими друзьями, он впервые снял с меня поводок. Я почувствовал свободу и мог вернуться к маме, но я не мог предать друга и убежать от него. Поэтому я решил, что сделаю это позднее.

Этот мальчик был племянником хозяев моей мамы, поэтому, чтоб он не скучал в деревне, ему подарили меня. Благодаря нашей дружбе он действительно стал более жизнерадостным и общительным. В один из дней, когда мы бегали по полю с моим другом, я уловил запах мамы и тут же бросился туда, откуда он исходил, в этот момент я не думал ни о чём, ведь мама была где-то здесь. Запах исходил из дома, в котором я жил, мама приехала в гости вместе со своими хозяевами на целую неделю. Моей радости не было предела, ведь человеческая неделя – это почти два собачьих месяца. Мы долго радостно прыгали, не скрывая своего счастья. Мы обнюхивали друг друга, словно хотели убедиться, что это реальность, а не один из наших снов. Мы были счастливы и ещё долго не отходили друг от друга. Видимо, судьба позволила нам встретиться в последний раз перед расставанием навсегда, но мы об этом не знали. Хотя моя мама чувствовала, что вскоре меня не станет, но не знала точно, что произойдёт.

А произошло следующее: гоняясь за бабочками вместе со своим другом, мы вышли на дорогу, на которой на быстрой скорости ехала машина. Мой друг не слышал и не видел её, поэтому продолжал бежать по дороге, пытаясь поймать красивую бабочку. Я понимал, что должен остановить машину, поэтому побежал ей навстречу, громко гавкая. Но водитель меня словно не видел, и я попал под колёса его машины, что заставило затормозить водителя в нескольких сантиметрах от мальчика.