– До кухни сама доберешься?

– Ага.

Некоторое время он с сомнением разглядывал почти закончившийся коньяк и бутылку красного тосканского. Покосился на бледное, какое-то отрешенное, утонувшее в воротнике свитера личико гостьи и достал винные бокалы. В один плеснул несколько капель, другой наполнил почти до краев.

Мокрый плащ лежал у нее на коленях, будто ему не нашлось места в квартире. Дан попробовал его забрать, но она вцепилась в светлую ткань мертвой хваткой:

– Погоди, там телефон!

Дрожащими пальцами вытащила из кармана древнюю, дешевую звонилку, положила на стол рядом с собой. К вину едва притронулась, зато жадно, почти захлебываясь, расправилась с чашкой чая и попросила еще. Есть не стала, только отломила корочку да сгрызла кусок сыра. Дан, наоборот, внезапно почувствовал дикий голод и потянулся за бутербродом.

– Итак. Что с тобой случилось?

– Об этом потом. У тебя наверняка масса вопросов.

– Не без того.

– Тогда задавай.

Она отставила бокал, с ногами забралась на стул, обхватила колени руками, сжалась в комочек. Ступни у нее оказались маленькие, изящные и какие-то по-детски беззащитные.

– Ладно, начнем с простого. Ты кто? Ундина, русалка, ведьма? Появляешься ночью, из дождя, и в него же уходишь… почему ты исчезла тогда? Я пытался тебя найти, но никто ничего не видел, никто ничего не знал. Ни врачи, ни сотрудники ДПС. Я поверил, что ты мне привиделась.

– Я… так было нужно.

– Скорую вызвала ты?

Легкая заминка.

– Да.

– Та, другая девушка, которая дождалась врачей, она тебя видела?

– Там был кто-то еще? Нет, я ушла раньше.

– Сбежала. Зачем?

– Не сбежала. Просто ушла. Я опаздывала на важную встречу, а полиция, как известно, не отпускает быстро даже случайных свидетелей.

– Не слишком-то гуманно оставлять сбитого машиной человека в одиночестве.