Он зовет меня по имени, но я не узнаю его. Мужчина медленно приближается ко мне, но останавливается, когда я выставляю руку между нами, прося не подходить.

– Не… н-надо…

– Хорошо, хорошо, – мужчина поднимает руки и замирает на месте. – Позволь мне помочь тебе. Я не причиню тебе вреда, но тебе нужно успокоиться.

Пелена слез и полумрак в комнате не дают мне возможности рассмотреть его, а боль в груди и нехватка воздуха отвлекают от этого, но я могу рассмотреть очертания силуэта. Он высокий и крупный. Достаточно большой, чтобы пугать меня, поэтому, когда мужчина медленно приближается ко мне со все еще поднятыми руками и садится на корточки напротив, мне становится чуть спокойнее.

– Все хорошо, Адриана, просто успокойся. Я обещаю, что не причиню тебе вреда.

Пока он, не торопясь, подползает ко мне, я слежу за каждым его движением и стараюсь делать глубокие вдохи и выдохи, но этого мало. Я не могу восстановить дыхание и мое горло начинает жечь. Я чувствую себя загнанным животным, который находится на пороге смерти, стоя перед опасным хищником. Но хищник ли он?

– Успокойся. Дыши, просто дыши, – мужчина медленно протягивает ко мне руку, но не дотрагивается. – Позволь мне помочь тебе. У тебя паническая атака.

Что? Паническая атака?

От этого я еще больше начинаю паниковать.

– Я не м-могу ды-дышать.

– Сделай глубокий вдох, потом медленный выдох. Повторяй за мной.

Я пытаюсь сосредоточиться на дыхании, но мне не удается полностью успокоиться: паническая атака не прекращается, моя грудь продолжает так же сильно сжиматься. Он кладет руку на свою грудь, которая поднимается и опускается в такт его равномерному дыханию, и я повторяю за ним, следую его указаниям.

– Вот так, молодец. Еще раз. Вдох, и медленный выдох.

Глубокий и спокойный голос звучит словно мелодия для ушей, заставляя исчезнуть из головы звук выстрелов и плачь. Я повторяю за ним, пока дыхание окончательно не выравнивается, дрожь в теле не уходит, и мне не становится легче. Боль в груди все еще есть, но это другая.

Слезы продолжают скатываться по щекам и падают на грязное платье. Мне хочется порвать его, снять с себя и просто сжечь, лишь бы стереть все следы ада, забравшего у меня моих близких.

– Их убили, – всхлипнула я, задыхаясь. – Моей мамы больше нет. Они убили ее.

Я затряслась от рыданий, но на этот раз никакой паники или удушья не было. И когда большие руки незнакомого мужчины притянули меня к себе за плечи, я позволила ему сделать это. Он крепко прижал меня к себе и стал гладить по волосам, нежно опускаясь на спину и повторяя это движение. Его шепот стал колыбельной для моих ушей – тихим бризом посреди хаоса.

– Ш-ш-ш. Все прошло. Ты в безопасности.

Так ли это?

Я не знаю, в чьих объятиях сижу на теплом полу в этой безликой комнате с потрясающим видом. Не знаю, чьи руки обнимают меня, и чьи слова так действуют на меня, но мне совершенно не хочется прекращать это. В этот самый момент я верю этому незнакомцу, потому что в его объятиях чувствую себя в безопасности, и боль в груди медленно стихает. Я чувствую, как слезы продолжают стекать по щекам, делая его футболку мокрой, но моя грудь больше не сжимается так сильно и болезненно, все звуки в голове исчезли, затылок перестал болеть.

Не знаю сколько мы еще так просидели, но глаза стали медленно закрываться, и сон стал поглощать меня. Последнее, что я услышала прежде, чем окончательно провалиться в сон, – это шепот незнакомца, который не отпускал меня ни на секунду из своих объятий.

– Я не дам тебя в обиду, обещаю.

***

Когда я просыпаюсь спустя пару часов, на улице все еще темно, но я уже не ощущаю себя дезориентированной, и никакой панической атаки не предвидится. Пока. Руки не трясутся, но тело измотано и обессилено, словно оно сдалось. Головная боль беспокоит не так сильно, как… Сколько я проспала?