– Ну-ну, – начал он спокойным баритоном, – дыши ровно. Расслабься. Сделай глубокий вдох. – Видя, что слова не помогают, он посадил своего ученика на кушетку возле входа и отошел за графином с водой, стоявшим на подоконнике для поливки цветов. – Только не спеши, – и подал его Коину.

Парень закивал в знак благодарности и вопреки указанию жадно прилип к стеклянному сосуду, в миг его осушив. Он вытер рот рукавом и еще несколько раз вдохнул полной грудью, дышать ему стало значительно легче, но перед глазами все помутилось и поплыло. Боясь потерять сознание и упасть, он схватился за предплечья Верховного мастера.

– Да что стряслось-то? – Герас поддерживал дрожавшего, как листик, и шатающегося ученика, чтобы тот не повалился с кушетки на пол. – Я велел всем отдыхать пока жара не свалит. А тебе так вообще сказал сегодня сюда больше не приходить, – в хорошем смысле. Ведь парень целиком посвящал себя любимому делу, нисколько себя не жалея.

Коина вновь обуздал ужас произошедшего и он вскочил с мягкого сиденья. Взбудораженный, он хотел кричать во все горло, но на это у него не хватило бы сил.

– Мастер! – взмолился он хрипящим голосом, схватившись за броню Гераса. Он поднял на него глаза полные слез и тревоги. – Инсолита вернулся!

Старейшина замер, сомневаясь, верно ли он расслышал, что сказал ему ученик.

– А ну-ка повтори.

– Там, у главных врат! Там…! – слезы ручьями полились из его глаз. Только плакал он отнюдь не от встречи после столь долгой разлуки. Так сильно его переполошило то, что он увидел и теперь боялся, как Герас воспримет это сам. – Вернулся бывший Верховный мастер! Ваш…

Герас жестом прервал его.

– Посиди и отдохни здесь. А потом возвращайся домой. Хватит с тебя на сегодня, – он положил ладонь ему на плечо и одобряюще добавил: – ты молодец.

Мастер выбежал из кабинета и направился тем же путем, по которому только что примчался его ученик. В голове ничего не укладывалось. Противоречащие мысли перебивали друг друга; всплывающие одно за другим воспоминания из детства устроили сумбур. «Нет, этого не может быть, это точно не он. Инсолита умер в этом своем паломничестве много лет назад… Но с другой стороны все эти годы его просто никто не видел». Мастер не знал, на что же ему надеяться лучше: чтобы Коин ошибся, или же, чтобы это все-таки оказался бывший старейшина, пропавший так много лет назад.

Герас максимально быстро преодолел путь от дома Старейшин до главных врат деревни. Вдали уже показалась толпа людей, собравшихся вокруг чего-то или… кого-то лежащего на мощенной большим камнем площади. В груди возникло предчувствие чего-то плохого. Мастер остановился возле последних рядов толпы. Коин же в это время не смог усидеть на месте и тяжело дыша, еле-еле переволакивая задеревеневшие ноги, потащился следом.

Завидев Верховного мастера, люди стали расступаться склоняя головы, создавая для него коридор, чтобы тот мог пройти. Белое одеяние скользнуло меж тел, как вода меж камней, медленно приближаясь к моменту истины. Каждый новый шаг, ведущий к той самой правде, которую Герас боялся, но хотел узнать, добавлял ему все новые нотки страха в душе. Все молча провожали мастера виновным взглядом, словно пытались извиниться за то, что не в силах были помочь.

Дойдя до мужчины, на чьих коленях лежало почти бездыханное тело, Герас и сам

медленно опустился на колени от представшей пред ним устрашающей картины. Мужчина аккуратно встал, и уступил место ошарашенному старейшине, после чего смешался с толпой.

Тело совершенно изнеможенного, дряхлого, иссохшего старика переплыло на руки Гераса. Он никогда бы его не узнал, если бы на нем не была такая же униформа Верховного мастера, как и на нем самом. Некогда новая и белоснежная, отдававшая приятным запахом мастерской и усовершенствована местным умельцем до небывалого качества. Герас помнил, как радовался, будя еще мальчишкой, когда Инсолита получил и впервые примерил свой заказ, мечтая однажды заполучить точно такую же. Теперь же броня его наставника выглядела изрядно потрепанной. Потемневшая от грязи, во многих местах изрезанная лезвием ферового оружия, – ибо только таким можно было повредить эту броню, – форма мешком висела на тощем старике. С большим трудом он мог в ней передвигаться. Инсолите было бы проще и вовсе ее сбросить, как старую кожу, но форма была ему дорога не меньше собственной жизни. Главным доказательством того, что перед Герасом лежал Инсолита стал тот самый проницательный, но очень добрый взгляд, которого он в детстве всегда так старался избегать.