– Что-нибудь еще на сегодня, мэм?

– Нет, пожалуй, все. Я немного посижу, приду в себя. Платье мне потребуется завтра.

Аннабелл наклонила голову.

– К вечеру его вам доставят. – Она быстро унесла наряд в мастерскую, радуясь тому, что сегодня утром в магазине не так много работы, но тут у входной двери зазвенел колокольчик, сообщая о появлении еще одного клиента.

Даже троих.

По магазину разнесся восторженный голос миссис Смолвуд:

– Доброе утро, ваша светлость. Какая радость видеть вас и ваших очаровательных сестер!

Аннабелл оцепенела, точно так же, как в тот раз, когда папочка застукал ее в своем кабинете, когда она исключительно из экспериментальных соображений попробовала покурить его трубку. Герцог никоим образом не мог догадаться о том, что ей пришло в голову. Проглотив комок во вдруг пересохшем горле, Аннабелл попыталась вспомнить, чем занималась до его прихода. Неожиданно ей показалось очень важным, чтобы у нее был занятой вид, пусть даже никто на нее не смотрит.

Голос герцога, мягкий, богатый обертонами, завораживал. Аннабелл не могла разобрать, о чем говорил герцог, но бархатистое звучание голоса согревало ее, потом вдруг бросило в жар – пришлось обмахнуться фартуком. Может, миссис Смолвуд сообразит, что она занимается срочным делом, и избавит ее от необходимости…

– Мисс Ханикоут!

Значит, нет.

Повесив платье на свободные плечики и поправив очки на носу, Аннабелл с таким желанием, с каким идут навстречу собственной гибели, направилась в салон. От присутствия герцога Хантфорда в помещении как-то неожиданно стало тесно.

У двух элегантных кресел с подголовниками и чиппендейловского стола с резным бортиком, до того имевших приличные размеры, сейчас был вид кукольной мебели. Широкие плечи герцога заслоняли собой потоки утреннего солнца, льющиеся внутрь магазина через витрину. Тень легла дорожкой от его гессенских сапог на шнуровке до полусапожек Аннабелл. Густая грива черных волос в сочетании с зелеными глазами делали его больше похожим на цыгана, чем на аристократа, а гибкое сильное тело – на боксера. Он был одет в бриджи из оленьей замши и отлично сшитый темно-зеленый сюртук, который Аннабелл одобрила полностью и как портниха, и как женщина.

С запозданием она вспомнила, что нужно присесть в знак приветствия.

Миссис Смолвуд с любопытством глянула на нее.

– Леди Оливии и леди Роуз нужны новые платья. Я заверила его светлость, что вы вместе подберете фасоны, отвечающие требовательному вкусу девушек и их положению в обществе.

– Разумеется.

Одна из сестер – Аннабелл пришла к заключению, что это Оливия, – в дальнем конце комнаты рассматривала образцы тканей и кружев. Ей, наверное, было лет девятнадцать, на два года меньше, чем Аннабелл. Роуз, конечно, была младшей из сестер. Глядя в пол, она играла пуговкой на манжете.

Испытующий взгляд герцога остановился на Аннабелл. В течение трех долгих секунд он, казалось, придирчиво изучал ее жалкое коричневое платьишко, нелепые очки и громадных размеров чепец. По выражению нерешительности, появившемуся на его строгом красивом лице, стало понятно, что это сочетание не вызвало в нем восторга. Аннабелл гордо выпрямилась.

Даже миссис Смолвуд ощутила неудовольствие герцога.

– Э… Мисс Ханикоут прекрасная мастерица, которая отлично владеет иглой, ваша светлость. У нее особый талант создавать наряды, которые подчеркивают главные достоинства наших клиенток. Мисс Старлинг, к примеру, была в восторге от своего последнего платья. Вашим сестрам понравятся результаты работы мисс Ханикоут, уверяю вас.

Герцог хранил молчание несколько секунд, в течение которых – Аннабелл ничуть не сомневалась в этом – он составлял мысленный список ее физических недостатков. А может, просто никак не мог решить, окажется ли портниха с внешностью серой мышки, без всякого намека на французский акцент достаточно квалифицированной, чтобы сшить наряды для его сестер.