— Мои люди напали на след твоего отца. Скоро мы его найдём.

Сердце вдруг совершает кульбит. Я неверяще округляю глаза и перестаю дышать. И что теперь делать?

До дома мы ехали в гнетущей тишине, и только на подъезде к дому Мариб неожиданно накрыл мою дрожащую руку своей ладонью и погладил большим пальцем.

Внутри щемануло от нежности к нему, но я мягко, но настойчиво освободила руку, легонько оттолкнув мужские пальцы. Пусть лучше он меня не касается.

— Почему ты меня боишься, Мира? — в тягостном молчании вопрос звучит, как выстрел, и мужчина сжимает руку в кулак. Злится?

— Не нужно этого. Это неправильно.

Он защитил меня. Я ведь не дурочка, понимаю, зачем он вернулся в ресторан. И я так благодарна ему. Сердце топит каким-то очень ярким, но слишком тяжёлым чувством. Я не имею права. Я не должна, но…

Ответ на его вопрос очень прост. Я боюсь не его, а себя с ним. Я боюсь увязнуть и в итоге провалиться с головою под лед. Потому что после такого мужчины сердцу остаться невредимым точно не суждено.

— Чего «этого»?

— Вы и сами понимаете…

Стыдливо отворачиваюсь, пряча взгляд, в надежде, что Мариб не заметил моих пылающих щек. И не слышал, с каким трудом мне даётся каждый вздох.

— Разве я чем-то обидел тебя? — продолжает допытываться.

— Нет, — понижаю голос до шепота, не понимая, как убежать от этого разговора.

— Тогда не нужно меня отталкивать.

«Тогда я сгорю заживо в том огне, что уже пылает внутри».

Он старается вновь перехватить мою руку, но я и в этот раз мягко уворачиваюсь, боясь почувствовать новое прикосновение, опускаю глаза и смотрю на колени, опасаясь лишнее слово сказать.

Домой мы поднимались молча. Я чувствовала на себе внимательный мужской взгляд каждую секунду, пока мы ехали в лифте, но заведомо старалась не смотреть Марибу в глаза.

Не понимаю, что происходит. Не понимаю, что делать. Забрать вещи и уехать? Вряд ли. Я точно знаю: не отпустит он меня уже. Все это начинает принимать серьёзный оборот, а я осознаю, что запуталась.

Больше он не касается. Когда дверь отъехала в сторону, Мариб пропускает меня вперёд, вытаскивая ключи.

— Я к себе пойду, — бросаю коротко и чуть ли не вприпрыжку бегу в комнату.

— От меня убегаешь? — бьет в спину серьёзный вопрос, и я как можно более беззаботно стараюсь ответить:

— Я просто устала.

Оказавшись за дверью своей спальни, в отчаянии прислоняюсь спиной к прохладной стене и сдавленно выдыхаю. И вспоминаю наш поцелуй. Требовательный и чувственный. Долгий и опьяняющий. Исступлённый. Неистовый.

Незабываемый…

Так нельзя. Я рядом с ним дышать не могу. Не то, что думать и говорить. Нужно уезжать. Наплевать на все и просто забрать вещи. Вернуться домой. Я ведь уже передала документы. Больше ничего делать не буду! Все очень запуталось. И я уже не знаю, где правда, а где ложь.

— Мир, — раздается уверенный стук, и я отпрыгиваю в сторону, от неожиданности тихо вскрикнув.

******

— Да? — отвечаю осторожно.

— Я уезжаю, — сердце падает в пятки. Куда?! Куда он поедет в такое время?! К женщине?! — Завтра приеду. Вечером, наверное.

ЗАВТРА?!

Внутри что-то обрывается, и темная лава распространяется по венам. С кем он проведёт эту ночь? Он будет ее целовать, как меня целовал сегодня? Руки начинают трястись, а я никак не могу унять внезапную дрожь по телу. Я должна это принять.

Я. НЕ. ИМЕЮ. НА НЕГО. ПРАВ!

НИКАКИХ! ВООБЩЕ!

— Если что, звони мне. Я на связи.

— Да, конечно. Спасибо, что предупредили.

А что я ещё ему скажу? С ума схожу рядом с тобой? Ты мне снишься, а губы до сих пор горят от твоего поцелуя? Неуместного и такого… С ума сойти можно.