Но комедию тут же пришлось прекратить, ибо в комнату вошла госпожа Адамур – он узнал её по нежному и сладкому аромату благовоний. При ней храпеть было невежливо, и Пиорок как мог артистично изобразил пробуждение.

Адамур небрежным жестом отпустила мавра и снова, как вчера, присела на краешек постели:

– Как вы себя чувствуете, мой друг? Хорошо ли спалось?

– О, благодарю вас, прекрасная госпожа. Никогда в жизни не спал я лучше.

– Вот и славно. Посмотрите, что я принесла вам, – она указала на кресло, где оставил вещи слуга. – Вам нужно пройтись, долго так лежать опасно. Кликнуть человека или позволите мне помочь?..

Пиорок криво усмехнулся:

– О, госпожа, не хотелось бы вас шокировать, но я давно привык одеваться сам.

– Отрадное умение. Что ж, я просто присмотрю за вами – у вас может закружиться голова, так бывает после недомоганий. – Она встала, своими руками подала ему вещи и, как ни в чём не бывало, устроилась в освободившемся кресле.

Пиорок понял, что стесняться глупо. Да и сам он чувствовал к ней странное доверие. Он присел на кровати и взял в руки нательную рубашку, но тут же изумлённо воскликнул:

– Но это не моя одежда, милая госпожа!

Одежда и впрямь была какая-то незнакомая – явно очень дорогая, из таких нежных тканей, каких Пиороку доселе не доводилось щупать. Адамур рассмеялась:

– Ну конечно, не ваша. Над вашей ещё трудятся прачки, уж больно она была заношена. Но вы не бойтесь – это совсем новые вещи, и я заказала их вам в подарок. Они ваши, даже если вы захотите в них сбежать.

– Я вовсе не собираюсь сбегать, прекрасная госпожа.

– Вот и славно. Одевайтесь, мы вместе позавтракаем, а потом пойдём на прогулку…

При мысли о том, что придётся выйти из этой уютной, безопасной комнаты снова в пургу и метель, Пиорока невольно передёрнуло. Адамур снова рассмеялась:

– Если бы сейчас было лето, я отвезла бы вас к морю. Но сейчас мы отправимся всего-навсего в галерею. Там довольно тепло, хоть и душновато. Освещение сушит воздух. Но не бойтесь, я не буду долго вас утомлять…

Пока она говорила, Пиорок быстро одевался. Дорогие ткани приятно облегали тело. По увлажнившемуся взгляду Адамур он понял, что она тоже впечатлена:

– Надо же, как я правильно подобрала цветовую гамму. Ну что ж. Голова не кружится? Готовы к прогулке?

Пиороку хотелось сказать, что он готов не только к прогулке, но и ко многим другим подвигам; но он решил не торопить события:

– Готов, моя прекрасная госпожа.

– Вот и прекрасно, – она хлопнула в ладоши, и в комнату вошёл вчерашний слуга с большим блюдом, уставленным закусками. – Но сначала завтрак. Вы позволите разделить с вами трапезу?

– Было бы интересно, если б я вам не позволил, прекрасная госпожа, – не выдержал Пиорок. Адамур закинула голову кверху и весело, звонко расхохоталась:

– У вас ещё и с юмором всё в порядке. Завидую вашим близким.

– Я один, прекрасная госпожа.

– Неужели?.. – Адамур резко посерьёзнела, на её лице отразилась озабоченность. – А я ведь и вправду ничего о вас не знаю, мой таинственный гость. Чем вы ещё меня удивите?..

– Я готов, прекрасная… – начал было Пиорок с набитым ртом, но она жестом остановила его:

– Когда я ем – я глух и нем, говорили древние мудрецы. Кушайте спокойно, мой друг. Нас с вами ещё ждёт интересная прогулка, там и продолжим беседу.

Длинная закрытая галерея замка, как понял Пиорок, была обычным местом зимних прогулок хозяйки. Здесь и впрямь было душновато: окон не было, огромные факелы, укреплённые по стенам, иногда начинали чадить и слегка потрескивать.

Но зато эти же факелы и создавали тепло. А тепло – это именно то, что нужно было Пиороку и сейчас и прежде; слишком нужно ему, намерзшемуся за свою жизнь. Ради того, чтобы ещё немного согреться, он готов был потерпеть и духоту, и чад, и даже неожиданную пытку высоким искусством.