– Потому что у нас одна цель, – ответил он, приближаясь ко мне, убирая осколок с моих рук. – Мы оба хотим выжить. И если ты не доверишь мне хотя бы немного, мы оба можем оказаться в опасности.

Я замерла, прислушиваясь к его словам. В его голосе не было угрозы.

– Покажи мне свои руки, – потребовал он.

Я развернула ладошки вверх, в некоторых местах торчали острые осколки, руки испачкались моей кровью, поэтому сложно было сказать о глубине порезов.

Амиран внимательно изучал мои руки, его выражение лица изменилось с напряженного на обеспокоенное.

– Ты сильно пострадала, – произнес он, его голос стал мягче. – Нам нужно остановить кровь и обработать раны.

Я отдернула руки, не желая, чтобы он прикасался ко мне.

– Зачем ты это делаешь? – спросила я, чувствуя, как внутри меня вновь поднимается страх. – Ты ведь мог просто оставить меня здесь.

– Я не могу это сделать, – ответил он, опуская руки. – Я знаю, что натворил, но это не значит, что я не могу помочь. Я не позволю тебе сидеть и истекать тут кровью в одиночку.

Я замерла, не зная, как реагировать на его слова. Внутри меня всё еще боролся гнев.

– Ладно, – наконец произнесла я, смерившись с его настойчивостью

Я почувствовала смешанные эмоции: ненависть к тому, что он сделал в прошлом, и странное желание понять его мотивы. Он помог мне подняться, и когда я сделала это, то увидела, что помимо осколков, в вазе были еще и записки, которые там хранились.

Мэйлин

Амиран наклонился и осторожно вытащил одну из записок из-за осколков. Бумага была старая, края потёртые, а почерк – неразборчивый.

– Сначала вернемся в твою комнату и промоем раны.– Он вытащил еще пару записок, и мы направились в мою спальню.

– Садись на кровать.

Я послушно села и наблюдала, как Амиран достал из своей сумки аптечку. Он был сосредоточен, его руки уверенно работали, когда он начал промывать раны антисептиком. Я чувствовала его заботу, это было так непривычно. Я не помню, чтоб за последний год ко мне кто-то относился с таким же вниманием.

– «Они начинают подозревать… нужно действовать быстро…» – прочитала вслух начало записки, в голосе моём прозвучала растерянность.

– Что там дальше? – спросил он, заглядывая в записку.

Я перевернула записку, и на обратной стороне нашёлся ещё один набор слов, которые заставили моё сердце забиться быстрее: "Груз будет переправлен в назначенное время, в ящиках бомба, как только корабль отплывет от причала в открытое море, произойдет взрыв. Будь наготове"

"Всё прошло успешно, теперь можно готовить документы"

"Есть проблемы, касаемо нашего дела, срочно встречаемся в нашем месте 29 февраля в 16:00"

Амиран нахмурился.

Я почувствовала, как внутри меня что-то щёлкнуло. В моих записках с чердака тоже обсуждается корабль и отплыв!

– Перед отъездом сюда на чердаке я нашла старые письма, в них тоже упоминается корабль.

– Покажи.

Достав письма, мы начали перебирать их, и вскоре нашли несколько фактов, что они связаны.

Они содержали указания на места, цифры. Так мы некоторые сопоставили события, упоминания которых есть в моих письмах и этих записках. Каждая новая строка пробуждала в нас всё больше вопросов.

Мысли о том, что наши семьи могли быть связаны через этот заговор, вызывали у меня тревогу и интерес одновременно.

– Но против кого они могли сговориться? – спросила я.

– Это вопрос. – Амиран нахмурился. – Возможно, это связано с теми событиями, которые произошли в нашем прошлом. Может быть, они пытались защитить нас от чего-то или наоборот – использовать нас в своих целях.

Я вспоминаю о том, как моя тётя всегда говорила, что я ее "проблема" и "головная боль". Разве проблемного ребенка хотят удочерить?