Впереди и правда показался плац. По нему неторопливо ходили, видимо, те самые жеребцы. Рядом с изгородью стояла группа людей, в которых можно было без труда узнать родителей, бабушку и чету Врековых.

– Похоже, я был прав.

Дорога к плацу лежала мимо пары ещё каких-то строений. Из крайнего вдруг раздалось ржание. Нервное, злое.

– Там один из жеребцов? – Я повернулась к Стефану.

– Это здание обычно пустует. Не могу Вам сказать.

В этом месте дорожка подходила ближе к сараю, пересекаясь с другой, ведущей к его широким воротам. Когда ржание повторилось, я обернулась на звук. Одна из створок приоткрылась. Из сарая вышел какой-то работник. За его спиной виднелись ещё несколько человек и лошадь, которую они, опутав верёвками, укладывали на землю.

«Наверное, животное нужно осмотреть?»

Я вернулась взглядом к дороге. Можно попробовать ещё расспросить про девушек, про их слабое здоровье и так уже было известно.

От сарая вновь раздалось ржание, а после слух уловил звук глухого влажного удара.

Я не смогла удержаться, обернулась. Дальше всё смешалось.

Идущий обратно от соседнего здания работник.

Открывающаяся вновь створка ворот.

Лежащая без движения лошадь.

Блеснувшее в полумраке лезвие.

– Ульяна Петровна, пойдёмте дальше.

Серые спокойные глаза на совершенно бесстрастном лице.

Я вновь посмотрела на уже закрытые ворота.

– Это…

– Простите, Ваше Сиятельство. Вам не стоило это видеть. Похоже, этого жеребца отец уже забраковал. У породистых родителей не должно быть ни малейшего изъяна.

Мир в миг стал сочным и прозрачным, расцвёл яркими нитями энергии, что путались в узлы и собирались прядями. Одновременно были слышны самые далёкие звуки и исчезли близкие. Тонко и пронзительно зазвенело в голове. Я закрыла уши ладонями, не желая слышать Стефана и пытаясь избавиться от звона. Медленно села, после встала на колени и застонала. Ничего не помогало!

– Мне казалось, Вы лучше владеете своим даром. Я позову Ваших родителей, Ульяна Петровна.

Затихающий хруст камушков дорожки.

Голоса и множество приближающихся шагов.

– Ульяна, доченька, вставай. Вставай, моя хорошая. – Тихий голос мамы, тёплые руки.

– Вашей дочери стоит позаниматься упражнениями на контроль дара.

– Сейчас я не нуждаюсь в ваших советах, барон.

Сильные руки, подхватившие как в детстве.

– Благодарим за гостеприимство, Ваше Благородие. Ваше поместье произвело на нас неизгладимое впечатление. Думаю, мы сами найдём дорогу до ворот.

Это бабушка.

Породистые родители не могут иметь изъянов.

Плохой контроль дара – это изъян?

17 травня 7393 г. от с.м.

Сужгородский уезд, имение Горлицы

Все последние дни я почти что не покидала своего закутка в нашей с Соней спальне в усадьбе. На время моей болезни её поделили лёгкими ширмами, чтобы обеспечить хоть какое-то уединение. Так, по словам лекаря, я должна была скорее оправиться от приступа. Это было удачно. Теперь из кровати можно было лишь смотреть в окно на улицу и суету дворни, а больше ничего и не хотелось.

– Уля?

С возвращения из Спасского прошла пара дней, а звук открываемой двери успел опротиветь до глубины души. Я повернулась в сторону входа и улыбнулась как смогла. Матушка, до этого лишь выглядывавшая из-за ширмы, прошла к кровати и села на специально приставленный стул. С некоторых пор это было самое популярное место в имении. Ласково коснулась моей ладони.

– Как ты себя чувствуешь?

Паршивой кобылой? И не скажешь же.

– Всё хорошо.

– Голова не кружится?

– Нет, всё в порядке.

На уроках хороших манер Серафим Вячеславович говорил: «Коли не знаете, как поступить, нет времени у вас о том думать или сил и желания любезничать с собеседником, говорите и ведите себя сообразно этикету. На то он и был создан мудрыми людьми, чтобы никого не обидеть».