– Ты что, темноты боишься?

Я немного припустил голову, тяжело подтянув к себе бокал с бренди и коснулся губами к его краю. Посмотрев в скосые глаза Лишари, в которых вижу что-то таинственное, завораживающие, отвечаю:

– Это было во время посвящения. Зелье, которое мне дали… в общем я оказался в полной кромешной тьме, моё сознание оказалось зажато в каком-то месте. Мне нужно было найти способ покинуть то место… холодное, полностью лишённое света, – мой голос задрожал; мне трудно вспоминать произошедшее. – Я не знал, что делать, меня накрыла паника. Обычные заклинания призыва света не работали. В общем, выдавив всю психическую энергию, я смог развеять тьму и найти выход из этого безумия. С тех пор, мне трудно находится в кромешной тьме, – тяжело произнёс я и приговорил ещё один бокал бренди, чтобы успокоиться. – Сводит паника.

– Понятно. Ещё одно подтверждение всей тупости обрядов Ордена, – привычно возмутилась на любые для неё «несуразные» действия. – Ты же мог погибнуть тогда. Чтоб эти долбанные посвящения и инициации.

– Понимаю тебя Лишари. Понимаю… но мне тогда пришлось его пройти, чтобы стать хранителем. Ладно, что было, то было. Кстати, спасибо тебе за зачарование и… кусочек сигила. Ты уберегла меня от Красного безумия.

– Да не за что, лишь бы воюющих с Неримом было побольше. Кстати, Велисарий, как ты с ним познакомился? Как сдружился? И почему так его поддерживаешь?

– Он спас меня в своё время. А когда Арантеаль пришёл с вами, то часть хранителей тут же стала требовать от него действий по укреплению Арка. И громче всех звучал голос Велисария, – снова наливаю в бокал бренди. – Я его узнал после испытания, мы с ним вместе выдвигались на те происшествия, которые позволял Орден. Он был ревнителем до порядка, возможно дальше больше чем, Тручесса, и часть хранителей встала на его сторону. А потом… ты знаешь, мы рассорились и разошлись. Мы всего лишь хотели, чтобы Арантеаль больше обращал внимание на землю, чтобы оторвался от… грёз.

– Которые как оказалось совсем не грёзы! – громко заявила Лишари.

– Понимаю, – усмешка слетела с моих губ. – Ты переубедила меня. Скажи, что ты будешь делать, когда всё кончится?

– Ещё не знаю. У меня лежит куча пирийских текстов и артефактов, целая гора информации, которую нужно очень быстро переработать. Знаешь, когда всё кончится, мы хорошо наберёмся в таверне.

Мы ещё долго сидели и живо общались, медленно, бокал за бокалом опустошая полуторалитровую бутылку бренди. Я рассказывал об Эндерале и его истории, о там, как он терял территория за территорией, а Лишари иногда посвящала меня в своё детство и особенности пирийской цивилизации. Не знаю, но с каждой минутой общения, с текучим звучанием её голоса, с каждым маленьким откровением, казалось, что этот человек мне становится ближе. В конце концов, сильно приняв и осмелев, задаю вопрос, который созвучен с тревожным биением сердца:

– Лишари, ты не хочешь завтра вечером прогуляться? Велисарий, – я слегка пригнулся, – планирует встречу с внегородскими магами днём, – я убрал слово «дикие», чтобы не обидеть Лишари. – Что ты об этом думаешь?

– Не знаю, стоит ли, Фриджидиэн…

Внезапно наш диалог прервал светловолосый великорослый мужик в тёмном тканевом пальто, который заголосил, ткнув пальцем на Лишари:

– Среди нас дикарь из диких магов! Ведьма!

– Заткнись! – резко встал со стула я, практически уткнувшись носом в его грудь. – Нашёлся тут, правдоруб. Высокородный.

– Шо, да ты мне тут указывать будешь? – с силой меня пихнул мужик, да так, что едва не сел обратно на стул; немного пьяный, я всё ещё могу себя контролировать, но вот Лишари готова порвать этого человека: