Шаваш никогда не был в Осуйском квартале, и ему там понравилось. Дома в нем были маленькие, а улицы прямые. Стражники у ворот не взяли персика и вообще ничего не взяли. Шаваш уже потом узнал, что это были не стражники, а обыватели, раз в месяц несущие дежурства. У стражников были грустные глаза, и петушьи перья на их алебардах свешивались кончиками вниз. Они размышляли: придет толпа громить их квартал или нет? Но, несмотря на советника Нарая и эти проницательные размышления, они предавались корыстолюбию и не хотели покинуть свои дома и склады.

Двор осуйского посланника, господина Айр-Незима, располагался прямо у реки. С частной пристани по сходням катили бочки. Шаваш был поражен, когда увидел, что посланник в одних широких штанах сам несет на загривке ящик.

На голове у него по-прежнему была красная траурная шапка, только не камчатая, а из этакой драной байки. Шаваш вспомнил, что когда Осуя отделилась от империи, Бужва в гневе приказал, чтобы отныне у всех осуйцев рос этакий свиной хвостик, и с тех пор они от стыда носят широкие штаны.

Айр-Незим принял от Шаваша корзинку, сличил опись с содержимым и спросил:

– И это все? Больше домоправитель ничего тебе не давал?

– Еще он дал мне подзатыльник, – сказал Шаваш, – но я не думаю, что это для передачи вам.

Айр-Незим упер руки в боки и захохотал. Шавашу очень хотелось посмотреть, есть у него хвостик или нет.

Потом посол ушел в дом, а Шаваш остался стоять во дворе и смотреть, как грузчики управляются с баржей. Один ящик упал и разбился, из него высыпались перламутровые гребни, сделанные из раковин. Шаваш заметил, что грузчики не стали класть гребней в карман.

Посол вышел из дома через полчаса, и у него в руках была другая корзинка, на этот раз для домоправителя Амадии.

Выходя из ворот, Шаваш чуть не столкнулся с полным, несколько поросячьего вида разносчиком, спешившим к дому Айр-Незима с письмом в корзинке. Шаваш обернулся и озадаченно посмотрел ему вслед. Этот человек был знакомый Шаваша и второй человек в шайке городского разбойника по имени Свиной Глазок.

Айр-Незим кивнул разносчику и зазвал его в дом. Шавашу показалось удивительным, что у него и у осуйского консула есть общие знакомые.

Шаваш воротился из Осуйского квартала к полудню. Домоправитель Амадия встретил его на дорожке и тут же перерыл всю корзинку. Вытащив пакет со сливами и пересчитав их, он вдруг сделался необычайно доволен.

– Сударь, – робко сказал Шаваш, – а что это за город – Осуя?

– О, – вскричал домоправитель, прижимая к груди пакет, – это лучший на свете город! Там нет ни воров, ни убийц, ни чиновников, и высшие должности там занимают сами граждане! А у тех, кто подает заявку на гражданство, никогда не спрашивают об их прошлом, – были бы деньги!

Отделавшись от поручения домоправителя, Шаваш поскорее переоделся в лохмотья, побежал к харчевне «Красная Тыква», сел там в грязь и притворился, что спит.

Вскоре, к изумлению Шаваша, в харчевню прошел молодой судья Нан в сопровождении двух сыщиков. Нан поднялся наверх, а сыщики пошевелили Шаваша, чтобы убедиться, что он не мертвый, и сели рядом. Вот к ним присоединился третий сыщик, вздохнул и сказал:

– А баба-то бежала!

– Какая баба?

– А жена покойника Ахсая. Оказывается, у нее был сожитель! Вчера между ними была ссора: женщина гонялась за ним по улице, обвиняя в краже документов, швырнула в него туфлей, туфля утопла в колодце. Господин Нан узнал об этом и велел мне ее арестовать за оскорбление общественного порядка посредством утопления туфли, а я поленился идти туда вечером. А она возьми и убеги.