– Ты заверил, что Гипнос любит своих детей.

– Безмерно, Кассия. Даже проживи ты сто-двести лет, не поймёшь глубину любви, которую он к ним испытывает. Те или иные поступки могут казаться вам неправильными, но только из-за непонимания. В нашем возрасте, после всего увиденного и пережитого, любовь, одержимость, тоска и прочие эмоции приобретают совершенно новое значение, они ощущаются по-другому. Хотя Камаэль сумел бы потягаться упрямством с Морфеем, Фобетором и Фантасом. После эпизода с наркотиками в театре он всё-таки пришёл ко мне с прямым вопросом, ты ли это.

– И?

– Я соврал, что нет.

У меня не нашлось обвинений, я слышала искреннюю горечь в его голосе, словно Моросу была противна эта ложь, но он понимал её неизбежность по каким-то своим соображениям. Подводящий к гибели. Мойры – безвольные хранительницы судеб. Вероятно, и Морос подводит к нужному итогу не столько по собственной воле, сколько по запросу равновесия. Кай в ссоре с отцом упоминал, что меня не должно было оказаться на встрече. Гипнос это подтвердил. Возможно, именно действия Мороса подвели всё к тому, что я очутилась в Даории. Или произошла случайность, которая не была никем предопределена. Новый вопрос озвучить не удалось – карета дёрнулась на последнем отрезке пути и замерла.

– Мы прибыли, кириа, – позвал кто-то снаружи, распахивая дверцу.

Я вжалась в сиденье, неожиданно страшась выглянуть. Сердце в тревожном нетерпении забилось в груди. Морос вновь одарил меня снисходительной улыбкой:

– Добро пожаловать домой, Кассия.

Меня как магнитом потянуло на балкон. Я едва обратила внимание на убранство выделенной мне спальни, вид за окном гипнотизировал сильнее.

– Тебе нравится? – спросил Майрон, он, не торопясь, проследовал за мной.

– Да, то есть… спасибо, – пробормотала я, с трудом оторвав взгляд от храма богов на вершине акрополя.

Выйдя из кареты, я пару раз чуть не споткнулась на ступенях, ведущих в усадьбу дедушки, почти не смотрела под ноги, разглядывая пейзажи. Территория, принадлежащая архонту Раздора, располагалась на террасе чуть ниже вершины, и раскинувшийся внизу город был прекрасен. Я не могла найти слов, увидев справа море. Пелес построили на берегу, а многоуровневый акрополь возвышался на утёсе.

После квартир Санкт-Данама резиденция Дома Раздора напоминала античный дворец. Хотя стоящий выше храм намекал, что до настоящего дворца ему далеко. Дом архонта Раздора был облицован белым и золотым мрамором. Украшающие колонны, лепнина и стилизованные листьями аканта капители придавали зданию изящество. Вокруг суетилась прислуга. Одни занялись лошадьми, другие передали Майрону какие-то бумаги, пока мы шагали по просторным залам, третьи сопроводили нашу свиту к другому зданию, чтобы дедушка мог остаться со мной наедине. Я не успевала за всем уследить. Морос сообщил, что внутрь он не пойдёт, поэтому, чтобы не потеряться, я проследовала за Майроном на третий этаж в мою новую спальню. Если на первых двух этажах ещё сновали слуги, то на третьем было спокойно.

– Это твой дом, поэтому изучи его в свободное время. Можешь сделать это либо одна, либо в сопровождении педагога, который всё объяснит. Через неделю состоится Совет архонтов, где я официально представлю тебя как свою внучку и дочь Илиры, – голос Майрона за спиной звучал размеренно, если бы не смысл, он бы даже успокаивал, но из-за новостей про встречу с другими архонтами я напряглась, стиснув пальцами мраморные перила балкона.

Неужели они действительно думают, что я могу быть наследницей?

Следующим архонтом Раздора?

Я и себя-то не знаю, как мне встать во главе целого Дома?